Читать «Нулевая долгота» онлайн - страница 365

— Да лет десять, — сказал Понизовцев, протягивая ей букет пышных георгин.

— Ой, спасибо. Ну заходи же, заходи! Колядкин! Костя пришел! Ну дай я тебя рассмотрю. Возмужал, заматерел. Ну настоящий кинорежиссер. Молодец, Костя, молодец! Ну раздевайся же! Колядкин! Проснись наконец! Костя к нам пожаловал! Сколько лет, сколько зим, — и растерянно, и восхищенно говорила Тамара, жадно рассматривая Понизовцева, в котором и по внешним признакам угадывалась солидность положения, прошлые и настоящие успехи. Когда-то он ей тайно признавался в любви, а ей было и радостно и страшно такое слышать, и просто немыслимо сознавать, потому что тогда она любила Колядкина.

Понизовцев снял дорогое кожаное пальто и остался в сером спортивном пиджаке, черных брюках и красном свитере, с низкой горловиной, над которой возвышался голубой воротник рубашки. Высокий, жилистый, лицо худое, с резкими морщинами на лбу и по щекам, с крепким, костлявым подбородком, выдвинутым чуть дальше нормы, — все подчеркивало твердый, решительный характер. Только глаза — по-мальчишески веселые и чистые — выдавали сердечную простоту, доверчивость и какую-то стеснительную незащищенность.

— Ну ты молодец… молодец, Костя, — восхищенно повторила Тамара и грустно подумала, что теперь-то уж ей не услышать тайный лихорадочный шепот. — Ты совсем не постарел. По-моему, даже помолодел.

— А ты, Томочка, хороша, как всегда, — весело, радостно сказал он.

— Ну уж куда мне! Вон смотри, какие бока отъела. Старею, Костя, старею, — принужденно засмеялась она.

— Любимые женщины никогда не стареют, — искренне, без всякой иронии произнес он.

В коридор вышел заспанный Колядкин, тер пальцами глаза, как бы изгоняя остатки сна, протянул руку:

— Здорово.

— Здравствуй, Валентин.

— Значит, что-нибудь случилось, — утвердительно сказал Колядкин.

— Ну вот: ты сразу плохое подумал, — запротестовал Костя. — Будто бы мне просто так нельзя повидать вас.

— Конечно, Костя, конечно, — поддержала Тамара. — Валентин такой нелюдимый стал, никого в гости не пригласит.

— Так бы просто ты сегодня не пришел, — упрямо продолжал Колядкин. — Давно уже вы все забыли дорогу в этот дом. А здесь, как видишь, ничего не изменилось.

— Пора бы давно изменить, — язвительно вставила Тамара.

Понизовцев обезоруживающе улыбнулся:

— Я вот тут кое-что прихватил. Ну а остальное, Томочка… — и он развел руками.

— Я вам сейчас, ребятки, котлет с картошкой и грибами нажарю, — обрадовалась Тамара. Все вдруг вернулось к забытой счастливой молодости. — Дайте только переоденусь. И скоренько все приготовлю.

— Вот это да! Ну как всегда! Как раньше! — весело, искренне восклицал Понизовцев.

И как раньше — сколько лет, сколько зим! — сидели Колядкин с Понизовцевым в «большой» комнате — не то гостиной, не то спальне, на старом, местами продавленном, раскладном диване, покрытом, правда, уже не плюшевой накидкой, а клетчатым шотландским пледом. На том самом диване, на котором когда-то подолгу, за полночь, они спорили и мечтали о своей будущей жизни в искусстве. И на котором супруги Колядкины проводили и дни и ночи уже пятнадцать лет. Понизовцев бегло осмотрел комнату: мало что нового добавилось в ней. Но, как и раньше, было уютно и чисто. «Честная бедность», — подумал он не без жалости к Колядкиным. Конечно, живут от зарплаты до зарплаты. И в мыслях сердито обратился к Гартвину: «А знаете ли вы, уважаемый Рюрик Михайлович, как живут-существуют ваши артисты?!»