Читать «Аскольдова тризна» онлайн - страница 14

А конунг велел принести два сундука. Оба они были полны серебра, и каждый из них несли по два человека. Это серебро Адельстайн посылал Эгилю в возмещение за погибшего сына.

Эгиль взял серебро и поблагодарил конунга за подарки и дружеские слова. Он повеселел и сказал:

Брови хмурил горько, Но от доброй встречи Разошлись морщины - Лба нависших скалы. Конунг их раздвинул, Подарив запястье. Хмурый взор мой ныне Снова ясным станет».

У Рюне Торфинсона — скальда дружины Водима — не было ни брата, ни отца, рос круглой сиротой, поэтому вергельд из рук конунга после каждой спетой саги не получал — и слава всемогущему Одину.

Висы саг Торфинсона говорили о том, как моряки «Медведя», убоявшись огня и пепла вулкана, нареченного отшельниками Герклом, отплыли назад. Каждого предводителя, который достигал берегов острова Эйрин, нарекали Храбрым, и Водим получил такое звание, но, пожив какое-то время в родном Боргардфьорде, вынужден был снова поднять паруса, ибо, пока воины Водима путешествовали, хозяином поместья стал по закону его младший брат. И мать, старшая дочь новгородского старейшины Гостомысла, поощрила Водима на поездку к словенам, напутствуя его словами:

«Ты полетишь к ним серым кречетом... Понесёшь на крыльях обиду мою, ибо властвовать в Новгороде по праву надлежало тебе... Пока ты бороздил грудью дракона морские волны, умер твой могучий дед Гостомысл, но перед смертью позвал он на престол Рюрика. Узнав об этом, сердце моё сжалось от боли: не поехала я на отцовские похороны, но тебя на поездку в Гардарику благословляю... Не отберёшь власть у Рюрика, так возьмёшь богатые земли у Ильмень-озера на другой стороне от Новгорода...»

«И опять взвились над «Медведем» сине-жёлтые паруса и сделались под ветром упругими, как бедра молодой роженицы...» — пел далее скальд Рюне.

Дракарра норманнов преодолела Варяжское море, вошла в Нево-озеро, а оттуда в реку Волхов, но вскоре её остановила многочисленная дружина Рюрика. Водим спервоначалу не захотел заметить знаков старшого — поднятых над головой скрещённых мечей, показывающих, что «Медведю» дальше хода нет. Когда же плавание продолжилось, плотная туча стрел полетела с берега, и от парусов остались лишь клочья, которые жалко повисли на мачтах и шкотах. Дракарра причалила к берегу. На словах старшой передал приветствие Рюрика двоюродному брату и повеление поселиться недалеко от Старой Ладоги. Храбрый вынужден был подчиниться, хотя потом от злости долго скрипел зубами.

Провожая глазами дружинников Рюрика и увидев на их щитах белое изображение рарога, он подумал: «Нелегко будет кречету в борьбе с соколом... Я принёс на крыльях печаль, да не передастся она тем, для кого предназначена, дорогая матушка... Ладно, пока поселимся среди дикого народа, имя которому водь, а там посмотрим...»

«На берегу озера Нево мы возвели земляные, высотой в тридцать локтей валы, представлявшие из себя кольца — одно внутри другого. Пересекли их крест-накрест прямыми линиями деревянных частоколов — концами строго на юг, север, восток и запад. И в основание каждой линии врыли ворота с могучими створами, открывающимися на четыре стороны света, — рассказывал в сагах Торфинсон. — В каждом отделении лагеря мы срубили по четыре дома под прямым углом друг к другу, так что они образовали квадрат. А в центре его поставили сторожевую вышку».