Читать «Герцог» онлайн - страница 222

Притом что он часами бывал на воздухе, он боялся, что лицо у него еще бледное. Может, оттого, что в зеркало на двери в ванную по утрам вместе с ним смотрелась густая зелень листвы. Да нет, он действительно неважно выглядел. Наверняка возбуждение отнимает много сил, думалось ему. И конечно, не давал забыть о немочи стойкий больничный запах повязки, спеленавшей грудь. На второй или третий день он не остался спать наверху. Ему не хотелось выживать из дому сов и обрекать на смерть совят в старой люстре на трех бронзовых цепях. Хватит тех скелетиков в сортирном бачке. Он перешел вниз, прихватив несколько полезных вещей — теплый бушлат, капюшон от дождя, ботинки, выписанные из Сент-Пола от Гоуки, чудесные ботинки — мягкие, красивые, защитные от змей, он уже забыл, что у него есть такие. В кладовке его ожидали еще интересные находки: фотографии «счастливых дней», коробки с одеждой, письма Маделин, пачки аннулированных чеков, каллиграфически выписанные извещения о браке и кулинарная книга Фебы Герсбах. На фотографиях был он один — их Маделин оставила, а свои забрала. Интересно у нее получается. Среди брошенных платьев был весь ее дорогой гардероб роженицы. Чеки выписывались на большие суммы, причем многие были оплачены наличными. Она что, копила потихоньку? Он вполне это допускал. Над извещениями он расхохотался: Господин и госпожа Понтриттер отдают свою дочь замуж за господина Мозеса Е. Герцога, д-ра философии.

В одном из чуланов под заскорузлой малярной тряпкой он обнаружил с десяток русских книг. Шестов, Розанов. Розанов ему нравился; к счастью, он был по-английски. Он прочел несколько страниц из «Уединенного». Потом оглядел малярное хозяйство: старые кисти, разбавители, иссохшие, заляпанные ведерки. Отыскалось несколько банок с эмалью — а что, подумал Герцог, если покрасить пианино? И отправить Джуни в Чикаго. У девочки большие способности. А Маделин — ей, суке, придется взять пианино, раз доставили и оплачено. Не станет же отсылать обратно. Зеленая эмаль показалась ему самой подходящей, и он, не откладывая, отыскал годную кисть, прошел в зал и набросился на работу. Дорогой Розанов! Он сосредоточенно красил крышку пианино; эмаль была нежно-зеленая, радовала глаз, как летние яблоки. Громовая истина, какую Вы высказываете и какой не говорил ни один из пророков, это — что частная жизнь выше всего. Это — общее религии. Правда выше солнца. Душа есть страсть. «Аз есмь огнь поедающий». Я задыхаюсь в мысли. И как мне приятно жить в таком задыхании. Добрых от злых ни по чему так нельзя различить, как по выслушиванию рассказов чужого человека о себе. Не надейтесь на дружбу с человеком, который скучает, вас выслушивая. Бог всего меня позолотил. Чувствую это… Боже, до чего чувствую. Очень трогательный человек, хотя временами невозможно грубый, и еще эти его дикие предрассудки. Эмаль ложилась хорошо, но надо будет, наверно, пройти по второму разу, а хватит ли краски? Отложив кисть, пока подсохнет крышка, он задумался над тем, как вывезти отсюда инструмент. Громадный дальнерейсовый фургон вряд ли подымется на его холм. Надо будет подрядить в поселке Таттла с его пикапчиком. На все уйдет что-нибудь около сотни долларов, но для ребенка он ни перед чем не остановится, и особых проблем с деньгами у него нет. Уилл предложил ему взять на лето сколько потребуется. Рост исторического сознания любопытным образом привел к тому, что осознание стали полагать необходимым условием выживания. Люди должны осознать свое положение. И если неосознанную жизнь не стоит и проживать, то осознанная также невыносима. «Дай синтез или погибни/» Такой, похоже, теперь закон? Но когда видишь, какие странные понятия, иллюзии, проекции исходят из человеческого разума, то начинаешь снова верить в Провидение. Жить с такой чушью… Во всяком случае, интеллектуал всегда сепаратист. Так какого же рода будет тот синтез, до которого может досягнуть сепаратист? К счастью, у меня никогда не было таких средств, чтобы оторваться от жизни большинства. Чему я только рад. Я намерен, насколько меня хватит, участвовать в жизни с другими людьми — и при этом не загубить свои оставшиеся годы. Герцог чувствовал сильное, до головокружения, желание начать.