Читать «Грустный шут» онлайн - страница 206
Зот Корнилович Тоболкин
— Жди, Тима! Надо, чтоб Митрий с добрыми вестями воротился. Нам тут терпимо. Так ведь, Степаныч?
— Жируем, — невесело хохотнул Тюхин. — Слыхал, песни поем?
— Сиживал, знаю, — насупился Барма. — Ладно, думать буду. Может, и придумаю что.
Поговорить им не дали.
От реки, по тропинке, гуськом подымались опухшие от кулаков и пчелиных укусов стражники. А над острогом, облюбовав себе Соколиную башню, вились пчелы. И на земле, совершив благое дело, ползали и умирали пчелы.
Мимо храма провели вымазанного в муке и дегте Ложкина. Ехавший к обедне губернатор выглянул из возка:
— Это что за чучело? — спросил у драгуна.
— Дак это, вашество, майор наш, господин Ложкин.
— Софочка, узнаешь сего доблестного кавалера? — Губернатор велел ближе подъехать к воздыхателю своей ста реющей супруги.
— Фуй! Какой гадкий! — Губернаторша брезгливо зажала платочком нос, опустила шторку.
У церковных ворот столкнулись с Кобылиным. Уступая путь губернатору, купец оглядел побоище, лукаво ухмыльнулся.
— Что, Яков Григорьич, — вполне верно оценив его улыбку, поинтересовался губернатор, — пошумели твои людишки?
— Народ озорной, ваше сиятельство, — уклончиво ответил купец. — Да и служивые круто взяли. У нас к этому непривышны.
— Ништо, попривыкнут, дай срок. До расправы двое похваляются, после расправы — один… Да мы и тому язык прищемим. Но я не с драчунов начну, с зачинщиков, — добродушно похлопав купца по спине, намекнул губернатор.
«Сиятельство-то мягко стелет», — поежился от его прикосновения купец, повернул было обратно, но услыхал в храме крики.
Посреди церкви кричал какой-то человек черный.
— Ни знатность, ни чины высокие, ни ордена не дают вам права на величие, — падали слова его в притихшую толпу. — Великим человек может именоваться токмо тогда, когда он любит народ, заботится о народе, болеет за истину.
— Вывести! — моргнул свите своей губернатор. — И без него полно смутьянов.
— Ваше сиятельство, — признав в кричавшем Пинелли, выдвинулся вперед Кобылин, — он в уме поврежден. Токо что из богадельни вышел.
— Ежели поврежден, на что ему истина? Истина здоровым нужна, крепким разумом.
— А где таковые? — бесстрашно усмехнулся купец, решив спасти итальянца. — Не эти ли? — указал на чиновников. Те льстиво улыбались, кивали, стараясь обратить на себя внимание. — Дак они спиною крепки да ишо одним местом. Отпустите беднягу, ваше сиятельство. Вреда от него нет.
— От него нет вреда, а от проповедей бунтом попахивает. — Губернатор махнул рукою, и ваятеля поволокли в острог. Там для истины места вдоволь. Нечего ей по церквам шастать.
…Зен-зен. Звякают кандалы. Тихо, печально бредут колодники. Горожане, зная почти каждого, крестятся, вздыхают сочувственно и подают милостыню страдальцам. Навстречу мужу вышла с корзиной Фелицата Егоровна. Корзина полна пирогов и шанег. От бабки Агафьи вынес ребятишек Барма.
— Слушайте, слушайте, люди, вещую музыку! И вы, детки мои, слушайте, — говорил во весь голос.
Ему внимали.
Зен-зен, зен-зен… Названивали цепи. Дети улыбались. Барма скрежетал зубами.