Читать «Промысел Господень: Летописи крови» онлайн - страница 191
Евгений Таранцев
Ватек переживал интересное состояние. Он учился терпению, что ранее было ему недоступно. Выводы, сделанные им за прошедшие несколько дней, ясно показали, насколько несовершенными были его первоначальные планы, с каким высокомерием и дерзостью пренебрег он возможностями своих противников. За что начал расплачиваться, и выставленные счета оказались слишком велики. Иные, менее сильные личности, восприми они произошедшие события как знак неизбежного поражения, давно бы опустили руки и сложили бы оружие. Но Шерхан был вылеплен из особой глины, крепкой как сталь. Он все еще был очень далек от подобных мыслей, несмотря на то что многие его соратники были готовы сдаться в любой момент, уповая на милость Патриархов. Он чувствовал это, с каждым днем волна неприятия, катившаяся от окружающих, набирала силы. Туманные знамения, если они действительно являлись таковыми, имели на каинитов, слабых духом, огромное влияние. С этим приходилось бороться. Но Ян отдавал себе отчет в том, что репрессивные методы могут только усугубить сложившуюся ситуацию, но уж никак не способствовать ее позитивному изменению. Прежде всего проблема крылась в отношении рядовых вампиров к тем силам, против которых выступил их лидер. И это была неразрешимая проблема. Движение, зародившееся внутри туманной завесы над линией горизонта, отвлекло Шерхана от гнетущих мыслей. Он напряг глаза, подался вперед. Постепенно до него стал доноситься шорох, который могли издавать только большие кожистые крылья вампира, предпочитающего полет прочим видам передвижения.
Шерхан улыбается. Выходит фальшиво, но, пожалуй, от него трудно ожидать чего-либо другого. К тому же его гостю нет никакого дела до подобных проявлений эмоциональности. Сейчас, когда его крылья складываются, кроме щемящей боли в лопатках, его более ничто не интересует.
— Все же, старый друг, ты откликнулся на мой призыв. — Ватек помогает трансформировавшемуся вампиру подняться с земли.
— Да, я тщательно все обдумал и понял, что не могу оставить между нами даже намека на недосказанность.