Читать «Суворовец Соболев, встать в строй!» онлайн - страница 26

Колька цвёл. День в седьмой роте дал ему столько радости, сколько он не получал за прошедшие пять с половиной лет в училище. От счастья он приподнял за ремни стоявших рядом с ним двух пятиклассников и стал выжимать их, как гири. Те визжали и смеялись. Этот визг действовал на Кольку, как дождь на луг в засуху.

Но больше всех радовался Толя Декабрёв, потому что он, наконец-то, обрёл защитника, и отныне Карпыч, наверно, не посмеет отрабатывать на нём пиявки и тренировать на его плоской голове свои карандашные пальцы.

Но Кольке однодневного счастья оказалось мало, и он решил продолжить на следующий день. Он также разделся до пояса и принялся отжиматься, ходить на руках, держать угол. Опять благодарные зрители из седьмой роты выражали восторг. Колька самодовольно улыбался и к радости своего нового друга опять показал танец мышц, натренированных в спортзале. И снова все трогаил сталь его тренированного тела, и под конец программы он всё также отжимал первых попавшихся счастливчиков седьмой роты. На третий день Колька пришёл снова. На этот раз зрителей собралось не так много. Он лихо выполнил отработанную программу, и Витька Шадрин, когда Колька захотел поднять его в воздух и потрясти, к удивлению Воробья, счастья не выразил, отряхнулся от него и возмущённо произнёс:

— Надоело. Шёл бы ты, Колян, и крутился на перекладине. Уже неинтересно.

Колька, всегда флегматичный и спокойный, как камень у дороги, вдруг всполошился, зло, по-собачьи, оскалился и чуть не зарычал:

— Ах ты, сченок! Да я тебя…

Он схватил Витьку за шиворот и начал вытряхивать его из гимнастёрки, а из самого Витьки душу. От встряхиваний Витька, как рыба на берегу, начал беспомощно хватать воздух ртом.

— Отпусти его, — бросился Санька на Воробья. Но Воробей стальной рукой слегка отмахнулся, и Санька покатился в проход между кроватями. Упал, ударившись о тумбочку, но боли не почувствовал.

— Дурак! Ты дурак! Задушишь его! – заорал он и тут же испугался своего голоса.

И когда до сознания Воробья достучалось содержание Санькиных слов, он выпустил из рук Витьку и погрозил кулаком.

— Зашибу, сченки!

Вечером седьмая рота узнала, что Воробей избил в своей роте доброго и смешливого Валю Киреева. Валя спросил, что обычно спрашивали все, сколько раз Воробей сделал выходов на перекладине. Но этого было достаточно, чтобы Воробей с остервенением набросился на него. Кольке за это ничего не было. Командиры об этом не узнали, а десятиклассники в оценке этого поступка разделились на два лагеря.

Одни говорили:

— Надо Воробью морду намылить. Своего, и так избил! Ну просто бы сначала сказал, ну стукнул бы по шее. Все поняли, что Валька не прав, но избивать?

Другие были на стороне Воробья:

— Нечего было злить сильного человека.

Через несколько дней по жалобе Толи Декабрёва Карпыч из шестой роты отхватил такую пиявку, что голова его чуть не треснула, а сам он ходил ополоумевший и оглушённый. Одно упоминание о Толе Декабрёве вводило его в жестокую лихорадку.

При встрече с самым маленьким суворовцем он трясся, как лист осиновый, и его карандашные пальцы опухали.