Читать «Гумор та сатира. Збірка» онлайн - страница 89

- Ну и где тут проблемы? Вон, веснушки, губки пухленькие.

- Я старался, - нервный голос задрожал, - я изо всех сил…

- Да не трясись ты! Кто он у тебя по жизни? Профессия?

- Менеджер.

- А кто такой менеджер, ты хоть знаешь? Ну, сказал же, не дрожи! Менеджер – это руководитель, начальник. А у них даже пословица есть: где два киевлянина, там три гетмана. То есть, менеджера.

- Может, разбудить?

- Не надо. И свет не включай. Ну, чего ты там копаешься?

- Конспект просматриваю. Может, внушить ему что-нибудь антинаучное? Например, Волга впадает в Чёрное море.

- И что это даст?

- Но это же бред! Неправда.

- Ну и что? Тупица! Такая неправда – только глупость. Но не ложь! Ложь нужна, понял, болван?! Иначе тебе не войти. Давай наклоняйся! Да не ко мне, к нему! К уху! Ближе! Теперь повторяй со мной.

И два голоса монотонно загнусавили над рыжеватым человеком. Один говорил громче, другой вторил.

- О, Виктор Владимирович! Мерзкое чудовище Виктор Владимирович! Каждую ночь, маленький и страшный, он тихонько входит в дом каждого киевлянина. Подкрадывается к постели и вливает ему в ухо отравленный берёзовый сок!  А-а-а! Мне больно! Как мне больно! Мой брат притворялся моим братом! И миллионы моих братьев на Донбассе и Урале, в Сибири и на Волге тысячу лет притворяются моими братьями! О-о! Фальшивые братья! Террористы-пушкинисты! Они душили меня! Они презирали меня! Они смеялись над моими веснушками, над моим сельским происхождением! Будьте вы прокляты с толпой пьяных Пушкиных, в кованых сапогах, с гармошкой и в кокошниках! Это они ворвались в мой храм, в моё святилище, туда, где в алтаре, в каштановом ковчеге лежал священный киевский торт! Это они опрокинули священные горшочки со сметаной! Это они разорвали портрет Любимого Поэта! Настоящего, без бакенбардов! Это они прогнали моего маленького бога! Весёлого,  на сопилочке играл! И поставили своего, ненастоящего! Никакого не Распятого! Никакого не Воскресшего! И тычут мне! Тычут! Покайтесь! Любите! Я не люблю вас кагэбисты-пушкинисты! А-а-а!!! Вот они! Вылезают чумазые, с железными зубами из своих шахт и подземелий! И движутся на мой Киев! Я ненавижу вас! Я боюсь вас ползущих, страшных и в саже! Пушкиняку на гиляку! Слава Киеву! Слава киевскому торту!

Рыжеватый мужчина задёргался, изогнулся, по его телу пробежала судорога. Потом он резко сел. Но глаза всё ещё были закрыты. Наконец, он открыл их. То, что он увидел, было гнусно и омерзительно.

Два безобразных, зловонных, беса сделались видимыми и теперь прямо, не мигая, смотрели на человека грязновато-жёлтыми глазами. Один был рыхлый и толстый, другой помельче, с чёрным узким лицом. От них пахло горелой резиной и ещё чем-то гадким, вроде старой мочи.

От страха и отвращения рыжеватый мужчина отпрянул и заметался на постели. Потом замер. И внезапно он понял, что безумные слова и картины, которые только что видел во сне, были вовсе не сном. А были правдой. Страшной правдой о нём и о его жизни. Человек  напрягся, рот его искривился, и вся дикая, бессмысленная, лживая муть вошла в него и завладела им. И почти сразу же чёрная, как паук, ненависть к подлому, вездесущему и коварному врагу наполнила его робкое сердце. Судорога снова свела худое тело, и, заскрежетав зубами, человек упал без чувств.