Теперь, когда правду сжили со свету,Так днем все с огнем ее ищут,И золотом манят, и страждущих кличут,И бога целуют, а правды всё нету.Как в омуте камень, та правда пропала!Начальства, судов наплодили немало:Посредник и волость, Синод и Сенат,Без счета управ, округов и палат,А мировых, участковых — тем боле,Что звезд, что каменьев на поле.С того и житье теперь стало лихое,Свидетелем впутаться — дело простое.Настолько легко, что не надо стараться,Чтоб после в судах бесконечно тягаться.Раз еду я в Вильну проведать сынка,Смотрю — близ дороги пасется кобыла,У мельницы встретил тогда ж мужика;Услышал — собака брехала и выла.А где-то «спасите!» бабенка кричала,Карета какая-то по мосту мчала,Ну мало ль что встретить в дороге придется:Кто едет, кто воет, кто, может, смеется…(Смеялся же мельник в дверях, а чему?Ведь я не совался с допросом к нему!)За мельницу выехал, двигаюсь лесом,—Лежит человек под кустом у дороги,Босой и без шапки, так, вроде убогий;Я еду себе со своим интересом,—Какое мне дело? Лежачего людуТеперь попадается много повсюду.Вдруг слышу я — гонится кто-то за мной,Кричит мне: «Постой, ради бога, постой!»Я стал, а мужик прямо с ходу пытает,Откуда я буду да кто меня знает?Коня моего за поводья берет,—В свидетели, дескать, урядник зовет!Вернулся, гляжу: затонула карета,И мельник уже не смеется при этом,А сотник ведет к становому кобылу,Кровь пану пускает цирюльник из жилы,В мосту же дырища с хорошую хату;Два хлопца бегут за собакой кудлатой,В разорванной юбке бабенка трясется,И кровь по руке и ноге у ней льется.Сюда ж мертвеца на телеге везут —Того, что лежал у дороги в лесу.Урядник ко мне, чтоб я всё рассказал:А мельник собаку на бабу спускал?А баба кричала? А сучку не били?Заметил ли, что мостовины прогнили?Где мельник стоял и над кем он смеялся?Как барин с каретою в речке купался?Как кучер загинул, а пан не поддался?Как вор из-за мельницы крался к кобыле?Один ее крал иль другие с ним были?Не знаю ли я, кто мертвец тот убогий?И кем он убит? Как лежал у дороги?Не я ль его вез, а потом уложил?И где его деньги? Не я ль их стащил?(Мне дух захватило, молчу, как немой:Вовек не бывало напасти такой.)Зачем я извозчику дал утонуть?Зачем не схватил конокрада за грудь?Собаку от бабы зачем не прогнал?И сам от кого во весь дух удирал?До вечера этак меня промурыжил,Покуда рубля откупного не выжалИ так его ловко запрятал в кошель.Поехал я… Что ж? Через восемь недельВдруг сотский мне кучу повесток припер,По первым пяти я свидетелем был:Видал-де, как крался за лошадью вор,Как мельник науськивал, мост же был гнил,Как в реку с каретою пан провалилсяИ выплыл живым, а возница залился;Что нищий, замеченный мной у дороги,Убит был, а двое людей убегали,Что я догонял их, поднявши тревогу,Они ж прямиком через лес ускакали.А по шестой был я сам виноват —Что тонущим помощь подать не пытался.И начал ходить по судам я с колядДо Покрова, как бродяга скитался.И всю эту пору не сеял, не жалИ землю соседям в аренду я сдал.А всё, что имел, заложил и проел,Как будто подряд я шесть раз погорел.В остроге промыкался месяц с лихвой,Четырежды штраф за неявку платил…И всё ж не сыскали той правды простой,Зато меня многому свет научил!
