Читать «Исповедь королевы» онлайн - страница 28

У него был самый красивый голос, который мне когда-либо приходилось слышать. Однако, возможно, мне показалось так лишь потому, что для меня была еще непривычной чисто французская страсть к изящной речи. Несколько дней спустя мне уже казалось, что самый прекрасный в мире голос — у короля Франции. Но в тот момент я была очарована голосом принца Луи. Он был очень почтителен, но в его глазах я заметила блеск, который привел меня в волнение. Он заставил меня почувствовать себя очень юной и неопытной, хотя слова, которые он произносил, были таковы, что даже моя матушка не могла бы пожелать лучшего.

— Для нас, мадам, — сказал он, — вы будете живым образом нашей дорогой императрицы, которая в течение столь долгого времени была объектом восхищения для всей Европы, каковым она и останется на века. Душа Марии Терезии воссоединится с душами Бурбонов.

Это звучало так изящно! Мне было очень приятно слышать, какого они высокого мнения о моей матушке.

— Этот союз положит начало золотому веку, и при счастливом правлении Марии Антуанетты и Луи Огюста наши потомки станут свидетелями продолжения того счастья, которым мы наслаждаемся сейчас под властью Людовика Многолюбимого.

Когда принц произносил эти слова, я уловила на некоторых лицах мимолетное, как мне показалось, почти насмешливое выражение. Некоторое время я недоумевала, что бы это могло значить, а потом наклонила голову, чтобы принять благословение.

Мне суждено было долго помнить об этом человеке, который впоследствии стал моим врагом. Моя дорогая Кампан полагала, что его безрассудство и распущенность сыграли не последнюю роль в том, что я оказалась там, где сейчас нахожусь. Но тогда он был всего лишь красивым молодым человеком, которым занял место страдающего подагрой старика, и, как только мы покинули Страсбург и продолжили свой путь по земле Франции, я больше не вспоминала о нем.

По мере нашего продвижения один fete сменялся другим. Я уже начала уставать, бесконечно проезжая под триумфальными арками и слушая восхваления (кроме тех случаев, когда я слышала их от детей — тогда я наслаждалась ими). Я была всем чужая и часто чувствовала себя совсем одинокой, несмотря на толпы людей вокруг меня. Среди тех, кто окружал меня, только троих я знала еще в Вене. Это были аббат Вермон, который, как было решено, должен был оставаться при мне еще некоторое время, принц Стархембургский и граф де Мерси-Аржанто. Все это были серьезные старые люди, а я желала бы иметь компаньона моего возраста. Без моих фрейлин я вполне могла бы обойтись, но не было никого, решительно никого, с кем можно было бы поболтать и посмеяться.

Впереди нас двигалась кавалькада, возглавляемая двумя фургонами, в которых везли мою спальную мебель. Повсюду, где мы останавливались на ночлег, фургоны разгружали, выносили кровати, табуреты и кресла и расставляли в приготовленной для меня комнате. Мы проехали Саверн, Нанси, Коммерси и направились в Реймс, город, в котором французы короновали своих королей и королев.