Читать «Исповедь королевы» онлайн - страница 207

Кардинал был поражен.

— Ваше величество знает, что я всегда буду повиноваться вашим приказам. Но умоляю вас, пощадите меня и не арестовывайте в этом кардинальном облачении!

Я заметила, что мой муж колеблется. Ему хотелось избавить Рогана от такого позора. Я стиснула руки. Луи взглянул на меня с почти извиняющимся выражением, но мои губы сжались. Выражение моего лица ясно показало, как я отнесусь к тому, что он проявит слабость, и тогда он сказал:

— Боюсь, что мне все же придется сделать это!

— Ваше величество, вспомните о близком родстве наших семей! — продолжал кардинал.

Я увидела, что мой муж заметно тронут его мольбами, и мои глаза наполнились слезами гнева. Луи увидел мои слезы и сказал:

— Мсье, я сделаю все, что смогу, чтобы утешить вашу семью, и буду очень рад, если вы сумеете доказать свою невиновность. Но я должен выполнить свой долг как король и как супруг.

Мсье де Бретей был на моей стороне. Он сделал знак кардиналу, чтобы тот подошел к двери, выходившей в Salon de la Pendule. По такому случаю он был, естественно, переполнен. Присутствовали все придворные. Одни собрались в Бычьем Глазе, другие — в длинной галерее, в зале Совета и в парадном зале.

Бретей громким голосом отдал капитану королевской охраны необычную команду, которая эхом разнеслась по стеклянной галерее:

— Арестуйте кардинала Рогана!

Я торжествовала, и это торжество ослепляло меня. «Теперь все улажено. Будет доказано, что кардинал — обманщик, и его накажут за все грехи», — говорила я себе.

Потом я села и написала письмо брату Иосифу:

«Что касается меня, то я испытываю восторг при мысли о том, что больше никогда не услышу об этом скверном деле».

Теперь я не могу понять, как могла так обманываться. Действительно ли так думала или же в глубине души все-таки понимала, какое огромное значение имело это дело, но тем не менее не хотела этого замечать? В конце концов я пришла к мысли о том, что мастерски умела вводить в заблуждение саму себя.

Я ожидала поздравлений от своих друзей. Я ждала, что они скажут, как приятно им было узнать, что этому злому человеку наконец придется дать отчет в своих дурных поступках. Однако в моих апартаментах царило странное глубокомысленное молчание. Габриелла не навещала меня. Мне и в голову не приходило, что ее семья могла посоветовать ей держаться от меня подальше. Мадам де Кампан была спокойна и сдержанна, словно тоже была замешана в этом деле. Ей следовало бы предостеречь меня, ведь она по-настоящему заботилась обо мне, и, когда я была в опасности, ее любовь ко мне заставляла ее тревожиться, в то время как ее ум не позволял ей обманываться. Принцесса де Ламбаль была согласна со мной и считала, что я поступила правильно. Но ведь, как отметил однажды Вермон, она имела репутацию глупой женщины. Элизабет же была опечалена. Но ее благочестие всегда заставляло ее оплакивать несчастья других людей, даже тех, которые, как она знала, заслужили наказание. Мои невестки, казалось, самодовольно радовались. Но мне еще так о многом нужно было подумать! Как насчет «Севильского цирюльника»? Ничто не должно было помешать этой постановке!