Читать «Топот бронзового коня» онлайн - страница 61

    Соправитель обиделся:

    - Значит, ты считаешь, я тебе не нужен? Это новость.

    Пожилой монарх сморщил нос:

    - Я в другом смысле, не вообще, а в частности. Можно мне одному помолиться или нет? Для общения со Всевышним не берут посредников.

    - Что-нибудь случилось? У тебя взволнованный вид.

    Тот ответил глухо:

    - Может быть, сегодня помру.

    - Господи Иисусе! Ты увидел во сне что-то неприятное?

    - Почему «неприятное»? Я увидел молодую Лулу, - и Юстин раскрыл то, что ему пригрезилось.

    Сын Савватия объявил:

    - Успокойся, дядя: утренние сны, как правило, не сбываются.

    - Ну, посмотрим, посмотрим. Помолиться надо. Л потом видно будет.

    Посетив церковь, император вымылся в термах, хорошо позавтракал и позвал своего духовника, чтобы исповедаться. Духовник задержался надолго, так как после исповеди говорили на церковные темы и сыграли партию в шахматы (затрикий), где Юстин вышел победителем. Рассмеявшись, самодержец воскликнул:

    - Может, и не в руку! - охнул, покраснел, посинел и упал бездыханный.

    Так в половине третьего дня 1 августа 527 года началось правление императора Юстиниана, прозванного в дальнейшем Великим.

    Он с женой проходил уже обряд коронации, и поэтому вопрос о преемнике старого Юстина не стоял на повестке дня. Тем не менее Пётр повелел соблюсти все формальности: при стечении народа на ипподроме был гвардейцами поднят на щите и под одобрительные крики толпы принял золотую цепь; а затем, повенчанный патриархом на царство, вышел на кафисму - в облачении василевса и держа акакию - бархатный мешочек с прахом внутри как напоминание о недолговечности всего сущего. А глашатаи возвестили:

    - Его августейшее величество Цезарь Флавий Юстиниан, многие ему лета!

    И трибуны отозвались:

    - Аvе, Саеsaг! Аvе, imperator! Vivat nostra civitas, vivat, crescat, floreat! (Здравствуй, Цезарь! Здравствуй, император! Пусть живёт наша держава, пусть приумножается, процветает!)

    Он смотрел на эту ревущую толпу, радостных «зелёных», «синих», «белых» и «красных», на угодливые улыбки приближенных вельмож, на ряды охранников, защищавших его персону, на огромное поле ипподрома, голубое небо, ощущал дуновения тёплого августовского ветра и думал: «Вот момент моего триумфа. Я достиг высшего предела. Сделался единоличным правителем моего цивилизованного мира. Исапостолом - равным апостолам. Можно ли желать большего? - и ответил сам себе: - Можно, нужно. Ибо принимаю империю слабую, плохо управляемую, полудикую. Половину прежней Римской империи. И моя задача - сделать её могучей, просвещённой, незыблемой. Я не я буду, если этого не добьюсь. Чем прославлю себя в веках».

    А толпа ревела:

    - Vivat, vivat!

    Лишь четыре с половиной года пройдут, и тогда те же люди будут обзывать Юстиниана грязной свиньёй и кричать, что напрасно появился на свет Савватий, породивший это исчадье ада. Лишь четыре с половиной года пройдут, и напуганный Пётр распорядится готовить корабли, чтобы убежать из пылающего Константинополя. Лишь четыре с половиной года… Но каких года! Наш рассказ о них ещё впереди.