Читать «Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1985-1991» онлайн - страница 198

Как это могло получиться в условиях гласности и демократизации? Ответ на этот вопрос мне неведом. После письма «преподавателя Р. А.» помещено сообщение «От редакции», и тоже без подписи.

<…>

Аноним «шьет политику», говоря простым языком. Ему помогают братья Стругацкие, избранные некой верховной инстанцией. Они, в свою очередь, избирают в эксперты В. Ревича. Ни в одном из справочников Союза писателей имени критика В. Ревича не значится, но ссылок на его публикации предостаточно. <…>

Сама логика автора анонимного письма вполне соответствует временам средневековой инквизиции. Перечисляя писателей, по которым «ударила критика», скажем, в семидесятых — начале восьмидесятых годов, он «законно возмущается», что спустя несколько лет увидели свет их новые книги.

Немалая роль в письме, статье Стругацких и репликах «критиков» отведена автору этих строк и его книгам. Не хотелось бы отвечать на обвинения, продиктованные желанием свести счеты, да, видно, пора.

В. Ревич обвиняет, к примеру, меня в том, что герой романа «Семь стихий» подглядывает за купающейся девушкой. Между тем эта девушка и герой романа любят друг друга. Однако, наряду с «пустячком», В. Ревич обвиняет автора романа и в чудовищном отношении к экологии, в том, что он хочет перегреть океан с помощью Солнца. Но вспомним: солнечная энергия — самая экологичная, и в романе к тому же сказано: «солнечная энергия поможет сохранить ледники». Критик фантастики не знает, что именно сжигание топлива может привести к перегреву атмосферы и океана, как не знает, видимо, принципа действия холодильника: чтобы получить холод, нужна энергия.

Не завидую писателям и редакторам, которые окажутся в моем положении или в положении моих коллег, которым анонимщики и нуль-критики выдают «аттестации», не гнушаясь мелким подлогом, крохотными «репликами», передержками, внешне правдоподобными ярлычками и ярлыками, например: «Слабо в художественном отношении». Поверят. Книг-то не достать! Верит же кто-то заочно в непорочное зачатие. <…>

Аноним приписывает мне «нелепость и странность концепций» и угрожает: «Критика еще скажет слово о новых „открытиях“ автора». Стругацкие назвали меня третьестепенным литератором. Да, ни одна из моих книг не переиздавалась на русском, несмотря на миллионные заказы и заявки. Это мое горе, моя беда. За восемь лет работы в редакции я лишь однажды попросил договор на издание книги. Это была «Чаша бурь». Но что касается ее «степени» и уровня в сравнении с многократно переизданными повестями Стругацких, то я доверился бы мнению читателей и любителей фантастики, которые читают книги, а не организуют письма в инстанции под руководством иных нуль-критиков и штатных поборников групповщины и травли.