Читать «Меж рабством и свободой: причины исторической катастрофы» онлайн - страница 197

Тут обращает внимание многозначительное совпадение формулировок в обвинениях князю Дмитрию Михайловичу и князю Василию Владимировичу. Фельдмаршалу Долгорукому вменялось в вину то, что он "дерзнул… Наши государству полезные учреждения непристойным образом толковать", а Голицыну инкриминировалось, что он "указы Наши противным образом толковал". Речь идет, стало быть, о том, что оба бывших лидера Верховного совета осуждали действия правительства Анны. Что и неудивительно…

14 декабря 1736 года в 10 часов утра несколько солдат и поручик Леонтьев доставили Голицына в Сенат, где заседала специальная коллегия, собранная для суда над князем Дмитрием Михайловичем. Первоприсутствующим в ней был князь Черкасский, влиятельными членами — начальник канцелярии тайных розыскных дел Ушаков, Артемий Волынский, граф Михайло Головкин, граф Мусин-Пушкин — все старые знакомцы и враги по 1730 году.

Ни у кого из современников и позднейших историков нет сомнения, что судили одного из первых вельмож государства не за то, что он не совсем законно порадел зятю — это была пустяковая вина, — а за январь 1730 года.

Идеологам и действователям конституционного порыва предъявляли счет.

Князь Дмитрий Михайлович держался на суде надменно и заявил, что признает над своими поступками только Божий суд. Скрученный жестокой подагрой, с трудом передвигающийся, неспособный удержать в пальцах перо, он знал, что его ждет. Этого смертельного похмелья после конституционного пира он ждал давно.

К 8 января 1737 года суд закончился. Генерал Ушаков обследовал библиотеку Голицына, особенно интересуясь политическими сочинениями — Макиавелли и Боккалини. Сразу после ареста князя его уникальная библиотека была конфискована вместе с обширной перепиской. Библиотеку немедля разворовали — немалое участие в этом приняли Бирон и Волынский, письма в большинстве своем исчезли.

В высочайшем манифесте от 8 января говорилось: "И за такие его, князь Дмитриевы, вышеупомянутые противности, коварства и бессовестные вымышленные поступки, а наипаче за вышеупомянутые противные и богомерзкие слова по всем христианским нравам, артикулам и указам собранными для того министрами, Вышнего суда членами, генералитетом и флагманами и коллежскими президентами и членами осужден, по отнятию у него чинов и кавалерии, казнить смертию и движимые и недвижимые имущества отписать на Нас. И хоть он, князь Дмитрий, смертной казни и достоин, однако ж, Мы, Наше Императорское Величество, по Высочайшему Нашему милосердию, казнить его, князь Дмитрия, не указали; а вместо смертной казни послать его в ссылку в Шлютельбург и содержать под крепким караулом, а движимое и недвижимое его имение отписать на Нас".

Репрессии распространились и на родственников князя, вплоть до его племянника — сына покойного фельдмаршала.

Практика Анны и ее правительства свирепо опровергала требования кондиций. В частности — не распространять опалу на родственников осужденных и не конфисковывать их имущество…