Читать «Озерные арабы» онлайн - страница 89
Уилфрид Тесиджер
— Иди с миром.
— Да хранит тебя Аллах, — ответил я. Когда я вышел из дома Маджида, начался дождь. Он лил не переставая весь день.
Через несколько месяцев я встретил англичанина-[139]кардиолога, работавшего в Багдаде по контракту с иракским правительством. Он находился в Басре, когда Фалиха доставили в аэропорт, и, услышав о происшедшем, сразу поспешил туда. Осмотрев Фалиха, он хотел его немедленно оперировать, чтобы уменьшить давление крови на сердечную мышцу, но ему сказали, что Маджид приказал доставить сына в Багдад. Врач пытался объяснить, что он и есть кардиолог из Багдада, единственный в стране, что единственный шанс спасти Фалиху жизнь — немедленно оперировать. Спутники Фалиха отказались. Врач добавил, что, как показало вскрытие, Фалиха все равно не удалось бы спасти. Дробина повредила сердце и сердечные нервы и вызвала коллапс легкого. Он был очень удивлен тем, что Фалих так долго оставался в живых. Видимо, сказал он, это был исключительно крепкий человек.
Через три дня я вернулся в деревню Фалиха, чтобы участвовать в траурном обряде. Я прибыл туда в полдень. Уже на некотором расстоянии от деревни я услышал причитания женщин и ритмичные звуки ударов в грудь. Вдоль берега стояло множество лодок, перед
— Вот там Маджид!
Я пересек комнату, приветствовал его, пожал ему руку и стал искать, где бы сесть. Какие-то люди подвинулись, чтобы освободить мне место. Среди находившихся в
— Добрый день,
На этом движение, вызванное моим приходом, затихло.
Время от времени кто-нибудь вполголоса обменивался несколькими словами с соседом, но в основном все сидели молча, перебирали четки, курили. Человек шесть встали, подошли к Маджиду, попрощались и вышли из помещения. Входили другие, иногда по двое или по трое, иногда человек двадцать одновременно. Они, как и я, приветствовали Маджида и усаживались, им давали пачки сигарет, подавали кофе и чай. Перед тем как уйти очередной группе, они, воздев руки, нараспев читали суру «Фатиха». Через тростниковую стену было слышно, как причаливали и отплывали лодки. Над головой, в тростнике арок, чирикали воробьи, тени в дверном проеме все удлинялись. Все больше людей уходило, все меньше прибывало; между фигурами, застывшими вдоль стен, появлялось все больше свободных мест.