Читать «Озерные арабы» онлайн - страница 43
Уилфрид Тесиджер
Когда мы подобрали всех лысух, Саддам приказал гребцам поторапливаться, так как наша лодка с двумя пассажирами и моими ящиками на борту набрала довольно много воды. Я был рад, когда мы оказались под прикрытием тростниковых зарослей. Здесь к нам присоединилась лодка Сахайна, и мы подсчитали добычу. Вместе мы подобрали пятнадцать птиц.
— У нас будет обильный завтрак, — сказал Саддам с явным удовлетворением.
Когда мы добрались до Кубура, небо затянула сероватая дымка, в тростниках засвистал ветер, повеяло холодом. Деревня напоминала Эль-Кубаб и была примерно тех же размеров. Мы подплыли к одному из больших домов. Узкий вход в дом находился над скользким черным скатом берега футов пять высотой. В доме два мальчика грелись у очага.
— Отец дома? — спросил Саддам.
Старший ответил:
— Да, но он только что пошел в лавку. Беги быстрее, скажи Альвану, что у нас гости, — добавил он, обращаясь к своему брату.
Несмотря на пиджак, рубашку, свитер и шерстяные брюки, я здорово продрог и с удовольствием подсел к огню. Сын Альвана, высокий стройный юноша лет шестнадцати, был одет в тонкую хлопчатобумажную рубаху. Он прошел в другой конец дома и принес несколько ковриков и подушек, которые дала ему девочка.
— Я пойду принесу ваши вещи, — сказал он Саддаму.
— Нет, мы собираемся идти дальше, в Абу Шаджар, после того как поедим.
— Вы не сможете. Оставайтесь ночевать. Погода плохая, и потом, вы уже давно не оказывали нам эту честь.
Саддам велел одному из своих людей принести двенадцать лысух и отдал их мальчику.
Через несколько минут появился сам Альван, дружелюбный мужчина средних лет. Он тоже стал уговаривать нас выгрузить вещи и остаться на ночь, но Саддам утверждал, что мы должны идти дальше.
— Маданы все еще в Абу Шаджаре? — спросил он.
— Да, — ответил Альван. — В этом году разлив поздний, и они еще не тронулись.
Он принес все для чая, заметив:
— А вы настреляли много лысух.
Когда Сахайн рассказал ему об орле, он сказал:
— Один орел в этом году свил гнездо в тростнике и нападал на всех, кто проплывал по протоку. Ребята всегда в этих местах заготовляли
Разговаривая, Альван перебирал длинные четки из девяноста девяти черных бусин. Это были молитвенные четки, а четки из тридцати трех бусин янтарного цвета, которыми поигрывал Саддам, предназначались только для того, чтобы чем-нибудь занять руки. Большинство людей носили в кармане такие четки и бесконечно перебирали их, когда им было нечего делать. Саддам бросил мне свои четки. Когда я потом хотел вернуть их ему, он сказал:
— Нет, оставь их у себя, они твои. У меня в Эль-Кубабе есть другие.
С тех пор я приобрел привычку перебирать четки.
Мы съели за завтраком девять лысух. Мясо, напоминающее утиное, показалось мне очень вкусным — возможно потому, что я продрог и проголодался. Саддам и Сахайн, несмотря на мои возражения, все время подкладывали мне куски от своих порций. После этого мы полили часть риса подливкой и съели его, а оставшийся рис полили пахтаньем. Не так-то легко брать это месиво руками; арабы ели так же неряшливо, как я. Альван собрал остатки риса и лысух на одно блюдо. Один из его сыновей принес еще пахтанья, и они, в свою очередь, принялись за еду. После чая мы сели в лодку и попрощались с ним. Никто не поблагодарил его за угощение — это было бы неслыханным нарушением этикета.