Читать «Птички в клетках (сборник рассказов)» онлайн - страница 127

— Подъезжаем! — закричал я — до того разволновался. Она промолчала. Не проронила ни слова, даже когда мы выходили на перрон, но я и рта раскрыть не успел, как она бросила водителю такси:

— Гостиница "Остин".

— Это где такая, мисс? — спросил водитель.

— На Барнаби-стрит! — крикнул я через ее голову.

Лондон, казалось, насквозь пропах газом, дома были похожи на грязных воробьев, а небо точно старое тряпье.

На улице, где находилась "Остин", домов десять, не меньше, были переоборудованы в гостиницы: "Линден", "Стелла Марис", "Северная", "Фицрой", "Малверн" — читал я названия. Выглядели все очень приветливо, у одной окна были обведены синими и желтыми лампочками; за ней шла наша, она была выкрашена от подвала до второго этажа в зеленый цвет. "Остин" — значилось на вывеске. Для постоянных гостей. Для постоянных — это хорошо. Виктория мне говорила, что ее чуть не стошнило, когда хозяин нашего обувного магазина рассказывал ей, как тридцать лет назад он и его молодая жена жили в номере-люкс для новобрачных в большом отеле в Вентноре.

— Ты дал таксисту на чай? Почему тогда он на нас так смотрит? — сказала Виктория, когда он выгрузил наши чемоданы.

— Не на нас он смотрит, а на гостиницу, — объяснил я.

Из полуподвала к двери поднялась горничная-ирландка, жуя что-то на ходу, сказала: "Распишитесь вот здесь", потом: "Вам на самый верх, номер двенадцатый", тут снизу донесся свисток. "Я сейчас, только выключу этот дурацкий чайник", — сказала она.

Мы поднялись. Чистота — нигде ни соринки, все надраено, покрашено, на каждой площадке папоротник в медном горшке. Тихо, ни души. На третьем этаже из какого-то номера выглянула девушка в халате и с расческой в руке и изумленно уставилась на нас с Викторией.

— Извиняюсь, я думала, это Гледис, — сказала она. Приветливый здесь народ. Тут горничная, которая наконец-то догнала нас, объяснила ей:

— Это те самые новобрачные.

Сердце у меня колотилось, хотелось есть: всю дорогу до последнего пролета нас преследовал запах мясного пирога. Горничная распахнула дверь. В комнате стояла двуспальная кровать, накрытая приятным розовым покрывалом, на окнах затейливые плетеные шторы с нарциссами и зайцами.

— Ой, что же это я — так с утра и не убрала! — воскликнула ирландка и подхватила швабру, которую оставила у туалетного столика.

Я дождался, пока дверь закроется, и шагнул к Виктории, хотел ее поцеловать.

— Здесь чисто. И окно выходит на улицу, — сказал я.

— Надо разобрать чемоданы, — сказала она, пятясь от меня.

Мне вспомнилось, как отец мне рассказывал: "Хочешь верь, хочешь нет, но когда мы с твоей матерью поженились — мы с ней никогда раньше не были в гостинице — и вот я стал снимать башмаки…" Когда Виктория сказала, что надо разобрать чемоданы, то же самое почувствовал и я. Я никогда раньше не видел, как она разбирает чемоданы. Я вообще никогда раньше не видел, как женщины их разбирают.

Для начала она обошла комнату, заглянула во все углы, в шкаф, как кошка. Потом отперла чемоданы и стала вынимать платья. Раскладывала их одно за другим на кровати и расправляла. Достала новый набор щеток — теткин подарок. Потом умывальные принадлежности. Потом принялась убирать платья в шкаф: повесит, отойдет, снова вернется, поправит, перевесит на другую вешалку. Каждый раз, как она шла по комнате (а прошла она туда и обратно раз сто, не меньше), стекла в окне дребезжали. Я положил свой коричневый костюм и твидовый пиджак на стул.