Читать «Большая Медведица» онлайн - страница 264

— Профилактический обыск — объявил офицер. — Но этой неприятной процедуры можно избежать, мы не любители шариться в чудом белье.

— Что я для этого должен сделать?

— Дать слово, что ничего запретного у тебя в камере нет.

— И все?

— Да.

«Раз обманешь, верить перестанут», — очень простая и надежная формула шмона сработала безотказно, но это было только начало. Оказывается в этом странном заведении не пытали, тут использовали оружие пострашнее — доброта, а против нее Олег был беззащитен, доброта порождала обратную реакцию. На утро после обыска он позавтракал рисовой кашей с мясом и впервые выгреб на прогулку. Не очень тепло оделся и нажал на красную кнопку справа от двери. Сразу пришел дежурный. Святой повернулся спиной к двери, сунул запястья рук в кормушку, его нарядили в наручники и только после этого отомкнули дверь. Два выводных прапора сзади и два спереди, перед которыми шлепал офицер, не были трусоваты, видно было, что они, просто через чур строго выполняли инструкции, но это Олега не волновало, главное в действиях администрации отсутствовал солдафонизм и никто не лез и даже не пытался лезть ему под шкуру.

— Иконников, в баню идете? — отрывая его от воспоминаний, по откинутой кормушке ключом от камеры постукивал прапор.

— Иду, капитан, иду, — Святой разделся до трусов и повесив на шею полотенце, подал руки в кормушку.

Щелкнули «браслеты» и дверь открылась. На этаже находилось всего десять камер, все видимо на двоих. Судя по расположению их, теснившихся друг к дружке входов, крайняя — облицованная однотонной кафельной плиткой приспособлена под баню, но какую, мечта арестанта, даже настоящий березовый веник всегда свежий висел в углу. Ни разу пока он мылся, прапорщики не поторопили его, как это делается в уголовных тюрьмах, где дубачье ровно через десять минут после начала помывки просто перекрывали горячую воду и, синея от наколок и холода, заключенные смывали с себя остатки хозяйственного мыла ледяной водой. Сегодня Олег тоже напарился в волю, вернувшись в хату, заварил «купца» и вновь затребушил прошлое.

Два раза в неделю обязательно наведывался начальник тюрьмы, вроде не его дело, но в камере Святого Журавихин задерживался на час, а то и больше. Поговорить с толковым мужиком было интересно, в длинных беседах зарождалось другое, новое отношение к окружающему. Никто из зеков, наверное, не поверит, читая эту книгу, что тюрьма выпрямляет душу, но это — так. Все непонятное постепенно становилось на место, только поздно пришло отрезвление, слишком много он пролил крови, чтобы люди его простили. Жизнь была уже не нужна.

— Иконников?

Он как раз споласкивал от шары кружку и повернулся к двери, но она и кормушка были закрыты. «Почудилось что ли?».

— Иконников, — откуда-то с потолка лился говоривший, — за вами спецконвой, в три часа прошу быть готовым, с вещами.