Читать «Большая Медведица» онлайн - страница 263
Олег Иконников
— Тормози, Мишаня, — остановил он «Жигули» за квартал от «объекта», подожди меня в тачке минут двадцать, а тут я до одного места сбегаю.
— Вали, я пока подремлю.
— Двигатель не глуши, а то замерзнешь, а при работающем угоришь. Правильно?
— За двадцать минут не сдохну. Ведь ты вернешься?
— Твои слова, да Богу в уши, — пошутил Кот.
«Магазинчик маленький, — прикинул он, — должно все срастись».
Заведующая в кабинете сидела одна.
— Тихо, сука, — ткнул ее в губы стволами обреза Костя. — Где сумка?
— Какая?
— Инкассаторская.
— Они с собой ее привозят, вы меня не убьете?
— Деньги где?
Трясущимися руками женщина открыла сейф.
— Не трону я тебя, не бойся, — сбрасывал он в сумку деньги, аккуратно сложенные стопками.
Инкассатор, вошедший в кабинет, сразу понял, в чем дело и выдернул из кобуры пистолет. Кот устало опустился на сумку, в которой засыпанный деньгами лежал обрез. Масти не было, все для него кончилось, вернее только начиналось. Через тридцать минут Костю провезли в ментовском «воронке» мимо «Жигуленка», возле которого, обеспокоенный долгим отсутствием родственника, топтался Мишаня. «Может и к лучшему все прет, — размышлял Кот, — грабил один, без стрельбы, больше пятерочки не дадут и первомайские менты теперь-то уж точно меня потеряют».
В семипалатинскую тюрьму Костя заехал, как в дом родной. Здесь его никто не знал, зато он, вышколенный читинским централом, знал, как крутиться в этом чертовом колесе.
***
Правая сторона головы онемела и как обычно на перемену погоды, заныло пулевое ранение. Святой встал на столик и открыл фрамугу окна, стеклянную толстым плексиглазом. На решетку падали крупные хлопья мокрого снега и тут же тая, капали ржавыми слезами в ночь. Большая медведица висела на месте. В соседнем здании уголовной тюрьмы объявили подъем и под окном, позванивая цепью, брехнула овчарка. «Она на цепи и я на цепи», — не затворяя фрамугу, он сел на койку, набросил на плечи телагу и потрогал батарею отопления: «Горячая». В пол литровую капроновую «ГБэшную» кружку опустил кипятильник, сунул вилку в розетку и взяв шариковую ручку, чисто машинально вывел на обложке общей тетради: «Большая медведица». Несколько раз обвел в раздумье буквы пастой и положил ручку на тетрадь.
Бесшумно приоткрылась кормушка и в квадрат отверстия заглянул заступивший на смену прапорщик.
— Доброе утро. Как спалось?
— Спасибо, хорошо.
— Вопросы, жалобы, заявления есть?
— Нет — выдернул Олег вилку из розетки и убрав с кружки кипятильник, сыпанул туда заварки.
— После завтрака приготовьтесь в баню.
Как неслышно появился, так же неслышно и исчез прапор, а Святой, закинув руки за голову, растянулся по мягкому матрасу. Интересная была тюряжка и необычная. Первый день своего здесь пребывания Олег, ждавший, что вот-вот ему начнут мотать кишки на вилы, ничего не ел, чтобы перед теми, кто его будет пытать, не валяться в обосранных штанах и, честно говоря, жалко было выливать в парашу невиданный для тюрьмы суп с лапшой, в котором обязательно торчала куриная нога. Просто не брать пищу было нельзя, он понимал, что за его физическим и моральным состоянием наблюдают, но минул день, другой… Святого словно забыли. На пятый вошли аж четверо.