Читать «Большая Медведица» онлайн - страница 246
Олег Иконников
***
Проигравшийся Лупатый, во что бы то ни стало, желал выкарабкаться из Санькиной кабалы. Шпилить было не на что, «под тоды» с ним никто не садился, и пришлось Лупатому в прямом смысле слова просадить с себя все до трусов. В камере все тусовались в трусах, так что любитель картишек ничем не выделялся на их татуированном фоне, но сегодня, двадцать второго июня, его дернули на следствие. В трусьях до колен, без майки и тапочек — в таком неглиже Лупатый не мог себе позволить появиться на тюремном коридоре. Выход был один.
— Гражданин начальник, минут пять выдели. Помыться, побриться, трусы погла-дить…
— Давай шустрей, — громко шмякнул закрываемой блокировкой дубак и гремя ключами и наверное остатками мозгов в шарабане, полетел к соседней хате. — Иванников, — заорал он там спустя минуту, — нет, Иконников! Есть такой? — Что уж там ему ответили, но вернулся он веселый и широченно распахнул и тяжелую железную дверь, и блокировку.
— Иконников?!
Сидя верхом на лавке, вбетонироваиной в пол, Лупатый сосредоточенно прибивал к ней себя за яйца здоровенным ржавым гвоздем.
— Ты че? — забыв про Олега опешил дубак, наблюдая за тем, как Лупатый загибал шляпку гвоздя.
— Не поеду.
— Ну ты даешь, — кажется восхитился происходящим сержант, — семь лет уже на централе работаю, но такого еще не видел. Что мне делать-то?
— Это ты у меня что ли спрашиваешь?
— Ну ты даешь, — еще раз крутанул башкой дубак и пощупал свои яйца, проверяя на месте ли они. — Иконников-то хоть тут?
— Зачем он тебе? — не убирая мокрого полотенца с лица, сел на нарах Ушан.
— Не знаю, мое дело маленькое, приказали, вот я и вызываю.
— Кто приказал? — стянул потеплевшее уже полотенце Санька и бросил его в таз с холодной водой.
— Мессер.
— Передай этому Мессершмидту, что никуда Святой из камеры не пойдет.
— А тебе-то какое дело?
— А такое, что замордовали вы, суки ебаные, пацана, — начал газовать Ушан, — он в нашей тюрьме всего три месяца с небольшим, а вы его уже в пятую по счету хату переводите. Не пойдет Иконников никуда, понял ты или нет? А силой попрете, голодовку объявим.
— Не перебрасывают вашего сокамерника, это точно я тебе говорю. За ним спецконвой с Читы прилетел, у них самолет через два часа.
— Ну смотри, сержант, если плетешь, пожалеешь.
Сержант не плел, в жарком, как и хата тюремном дворе, Олега, сидя в тени «УАЗика» ждали читинцы.
— Здорово, бандит, — первым поднялся с корточек Вьялов, — руки подставляй, — и он ловким и привычным движением заковал Святого — не жмет?
В брежневские, так называемые застойные времена, физически сиделось легко, а вот морально тяжело. Тянуло на волю, заведовал людям по ту сторону колючего забора и чувствовал, что жизнь течет мимо, а теперь вот все наоборот. Сидеть в физическом смысле стало трудно. Менты могли забить дикого зека до смерти и катай жалобы хоть в Организацию Объединенных Наций, никто тебе не поможет, а вот морально за решеткой теперь легко, на свободу совсем не хотелось.