Читать «Александр Дюма Великий. Книга 1» онлайн - страница 84

Прошагать весь день по Парижу, чтобы заполнить анкеты на дому, вернуться в канцелярию, чтобы переписать их начисто, поскольку Александр отнюдь не легкомысленно относится к нищете других, два вечера в неделю по-прежнему посвящать «портфелю» в Пале-Рояле, бывать в салонах, где он принят, интриговать, чтобы быть принятым в другие, еще закрытые для него, поддерживать отношения с друзьями, завязывать полезные знакомства и превращать их в дружбу, если позволяют финансы, как можно чаще посещать театры, готовить новые номера «Психеи», — только могучее здоровье позволяет Александру при всем при этом уделять время чтению и писанию.

Он решил вложить капитал в театр и занимается этим, продолжая работать над «Фиеско» и пытаясь, впрочем, безрезультатно, вернуться вместе с Сулье к работе над «Шотландскими пуританами». Параллельно он продолжает свое драматургическое воспитание, выискивая у великих секрет их бессмертия: «Я взял одного за другим гениев, имена которым — Шекспир, Мольер, Корнель, Кальдерон, Гёте и Шиллер; как трупы на камнях амфитеатра, я разложил их произведения, и ночами напролет со скальпелем в руках я проникал в самое сердце в поисках источника жизни и секрета кровообращения. И мне открылось, наконец, с помощью какого дивного механизма запускали они в игру нервы и мускулы и каким искусным способом лепили они эту разнообразную плоть, покрывающую костяк, всегда один и тот же». Теперь оставалось лишь неустанно трудиться, чтобы набить руку.

Все реже он пишет у Лауры. Постоянно этот ребенок, пусть и его сын, который путается под ногами, требует внимания и, не получая его, начинает орать, мешая сосредоточиться и провоцируя на крайнюю реакцию. Тот раз, когда Александр позволил себе обойтись с ним грубо, он испытал такой жгучий стыд, что стал приходить сюда лишь ненадолго, принося какой-нибудь гостинец, дыню, например. Только дома он продуктивен, ободряя Мари-Луизу, если ему удается освободить часть дня от социального обеспечения, рассчитывая, что она разбудит его в полночь, если, измученный «портфелем», уставший после спектакля или салона, он приляжет вздремнуть. Она стережет его сон, как прежде, когда они спали на одной кровати, прислушиваясь к его дыханию, улыбаясь, когда ему случается всхрапнуть, он по-прежнему ее маленький мужчина, принадлежащий только ей, верной ему навеки, даже если он и ввязывается в авантюры с гризетками, не имеющие серьезных последствий. В назначенное время она нежно будит его, целует, он открывает глаза, улыбается ей, и она идет спать, оставив его в постели. Ибо он работает лежа и на всю жизнь сохранит «запрокинутый почерк», которым написаны его драмы в ночной тиши при свете свечи. Прямой переход от сна к вымыслу приводит иногда к созданию шедевра.