Читать «Александр Дюма Великий. Книга 1» онлайн - страница 254

«Г-н Дюма судит о равных себе, но ими не судим. Это громкое имя звучит сегодня в театриках, где играют водевили, тогда как прежде заставляло содрогаться от аплодисментов самые большие парижские сцены. Г-н Дюма как будто стремится к тому же, что и г-н Скриб; он больше не пишет драм, а только водевили, либретто комических опер, переделки других пьес». Это отрывок из «Писем о французских писателях» малыша Жюля Леконта, он же граф Ван Анжельгом, заочно осужденный за мошенничество, сбежавший в Брюссель, где теперь выдает себя за большого сатирического поэта Огюста Барбье, «Ямбы» которого читает наизусть любому встречному грамотному английскому туристу, когда хочет его соблазнить. Опубликованные в Бельгии, письма эти переизданы в Париже в «Le Cabinet de lecture», где редактор — Балатье. Волнения среди затронутых в «Письмах» писателей. Алфонс Карр посылает к Балатье своих секундантов. Добродушный вопреки всему Роже де Бовуар откликается репликой в том же «Cabinet de lecture»: «Граф Жюль Ван Анжельгом написал такого рода памфлет против всей литературы, что следует задать себе вопрос, не являются ли случайно все литераторы Парижа его кредиторами <…>. Он пачкает Александра Дюма, который оплачивал ему месяцы его путешествий и не раз закрывал глаза на исчезновение принадлежавших ему сапог, которые юный Ван Анжельгом носил из уважения к автору «Антони». Александр до ответа ему не снизошел. Он работает не покладая рук. В 1837 году у него в работе два романа и трагедия.

Калигула дал своей лошади звание консула. В цирке Лорана Франкони имеется ученая лошадь по имени Адольф. Анисе Буржуа предлагает Александру написать «Калигулу», где главным персонажем был бы Адольф. Мысль интересная, и не исключено, что религиозностью своей понравится Папе. Но через десять дней Адольф ломает ногу, его пристреливают, и мысль повисает в воздухе. Между делом Александр приходит к выводу, что для цирка ему следует написать не буффонаду, а большую трагедию, о которой он мечтает со времен Италии, которая сделает из него классика романтизма и в перспективе сможет развязать новое сражение за «Генриха III». Анисе Буржуа уклоняется, и его можно понять: Александр решил, что пьеса должна быть в стихах. Но в конце концов они получились не такими уж плохими, возможно, Нерваль оказал ему ту же услугу, что некогда Гюго и Виньи для «Христины»?