Читать «Александр Дюма Великий. Книга 1» онлайн - страница 190

«Холера шла своим ходом; но мы научились свыкаться и с холерой». Светская жизнь продолжается. Каждый вечер Александр и Белль принимают друзей — Листа, Гюго, Пьера Колена, Огюста де Шатийона, Буланже, Анри Фуркада, Корделье-Делану. «Иногда уговаривают Гюго почитать стихи; Лист, который никогда ни минуты не заставляет себя упрашивать, изо всех сил барабанит по клавишам скверного пианино, которое он бранит, усердно добивая». И как раз в конце одного из таких приемов Александр почувствовал вдруг легкое дрожание в ногах, потом во всем теле, потом озноб. Белль и горничная теряют самообладание. Он просит обмакнуть в эфир кусочек сахара и дать ему. Он слабеет на глазах, ложится. Горничная, вместо сахара, приносит ему стакан, на две трети наполненный эфиром. Не соображая, что делает, он залпом выпивает содержимое стакана и засыпает мертвым сном. «Когда я открыл глаза, я обнаружил себя в паровой бане, которую при помощи трубы устроил мне под одеялом мой доктор, в то время как добрая моя соседка через простыню прикладывала мне грелку с углями». Несколько дней он был совершенно разбит, потом могучая натура его взяла верх, он выздоровел. Статистически у него был один шанс из двух не умереть от сухой холеры, и однако излечением своим он был обязан не случаю, а использованию оригинальной терапии — «эфиризации».

Для Гареля холера — только пугало, которое, кстати, теряет силу, «он не окупал своих расходов», следовательно, момент был благоприятен, чтобы нанести решающий удар и вернуть публику в театр. И Александр тем с большим вниманием слушает компаньона Мадемуазель Жорж, что не чувствует пока в себе сил возобновить свои исторические изыскания по поводу Галлии и Франции. Плохо то, что на руках у него нет ничего готового. Разумеется, «голова у писателя редко когда бывает совсем уж пустой, в одном из ящичков этой великолепной мебели, именуемой мозг, всегда имеется две-три идеи в ожидании окончания инкубационного периода, необходимого каждой из них, чтобы выжить. К несчастью, а возможно, и к счастью, ни одна из этих идей не была готова вылупиться, и каждой требовались долгие месяцы вынашивания, дабы их явление в мир не сочли выкидышем». Гарель снова заговаривает с ним о «Нельской башне» некоего молодого человека по имени Фредерик Гайарде. Речь идет «о рукописи, содержащей некую идею, [которая, однако] не выражена драматически, в диалоге». Жанен пытался это сделать, но не сумел, он хоть и потрясающий критик, но не драматург.

Александр знал театральный нюх Гареля. Формально он еще сопротивляется, еще чувствует себя усталым, что неудивительно, поскольку его по-прежнему лихорадит. Последнее обстоятельство кажется в высшей степени неправдоподобным: одна из принципиальных примет холеры — как раз резкое снижение температуры, много ниже тридцати шести градусов, откуда и паровая баня, которую ему прописали. Обсуждение низменных материальных условий. Гарель считается собственником драмы по договору, который он подписал с Гайарде и Жаненом. Поскольку последний вышел из игры, Александр просто заменит его без всяких проблем. Возвратившись из Тоннера, с похорон отца, Гайарде будет как нельзя более счастлив приобрести нового гениального соавтора. Ошибка Александра была в том, что он поверил Гарелю на слово. Что касается прав, то в театре «Порт Сен-Мартен» авторы получали тогда семьдесят франков от сбора с каждого спектакля, то есть делили пополам. Александр от своей половины отказывается в пользу Гайарде. Для себя он требует применения прежних своих договорных отношений, по которым получает десять процентов с ежедневной выручки, плюс сорок франков на билеты. Таким образом, в случае успеха, он зарабатывает много денег, а в случае провала — ничего. Гарель согласен на все, даже на то, чтобы Александр не ставил под пьесой своей подписи. Эта бестия директор не только сплутует с данным Александру словом, но и Гайарде не заплатит ту часть, которую ему так щедро уступил Александр.