Читать «Александр Дюма Великий. Книга 1» онлайн - страница 106

Законченным совершенством эта сцена несколько схожа с делом братьев Лаллеман и пистолетами Меннесона. Правда, что 9 февраля Александр был принят Орлеанским, об этом свидетельствует позднейшее письмо, однако содержание этого письма свидетельствует, что Александр приходил к герцогу скорее ходатайствовать о возвращении на герцогскую службу с повышением. Кстати, в то время как «весь остальной зал был продан неделей раньше, ложа стоила невероятно дорого — двадцать луидоров!», то есть четыреста франков, треть годового жалованья внештатного чиновника, так можно ли себе представить, чтобы Комеди-Франсез без всяких гарантий рискнула бы зарезервировать всю первую галерею? И плюс к тому, кажется немыслимым, чтобы в день первой великой романтической битвы кто-либо решился испортить настроение публике, заставив ее без всякого предупреждения целый час ожидать начала спектакля, билеты на который проданы за неделю вперед. Александр был достаточно сильным стратегом, чтобы пренебречь столь элементарной тактикой.

На самом деле, обо всем было договорено заранее, хотя и держалось в тайне, чтобы не вызвать подозрений Карла X и чтобы герцог мог появиться на премьере как бы нечаянно. Претендент на престол был абсолютно чужд стремлению к самодеятельной импровизации. Будь то на похоронах Фуа или депутата Манюеля, да и во множестве других ситуаций, он всегда умел воспользоваться в своих интересах выступлениями оппозиционных сил. Его полиция на высоте. Орлеанскому известно содержание и политическая направленность «Генриха III». Знает он также, что Мишло загримирован под короля. Битва классиков с романтиками его интересовала гораздо меньше, чем возможность для власти возглавить романтическую молодежь, жаждущую перемен не только в литературе. Сверх того, он был вовсе не прочь показаться в обществе иностранных принцев, не так, как Гиз, затеявший заговор против последнего из Валуа, но как беарнец, уверенный в законности своей власти и терпеливо ожидающий своего часа стать Генрихом IV.

Итак, переполненный зал 10 февраля 1829 года, восемь часов. «Первая галерея забита обвешанными орденами принцами пяти-шести национальностей; вся аристократия в полном составе сгрудилась в ложах первого и второго ярусов; дамы сверкали брильянтами». А прощелыга, негр, ничтожество, ублюдок тешил всем этим свой взгляд. В конце первого акта «на реплике герцога де Гиза: «Сен-Поль, пусть мне найдут тех же людей, что убили Дюга!» раздались аплодисменты». Александр бежит проведать Мари-Луизу. Когда он возвращается, он видит, как папаша Кнут спускается в туалет. Второй акт проходит без сучка, без задоринки, с особым успехом — сцена с духовой трубкой.