Читать «49 часов 25 минут» онлайн - страница 24

Каждый раз, как только Сытин терял сознание, Андрейка начинал работать еще лихорадочнее. Он задыхался и что-то бормотал себе под нос, а это очень сердило Строкача.

 — Работай спокойно, — каждый раз, когда Сытину делалось плохо, говорил Строкач. — Не нервничай! Разве можно сейчас нервничать?

И Андрейка переставал бормотать себе под нос и работать начинал спокойнее и медленнее.

Но сейчас, когда Сытин сказал, что до спасительного колодца еще очень далеко, Андрейка совсем перестал долбить ломиком породу.

 — Что ты говоришь глупости?! — сказал Строкач и больно ударил Сытина пальцами в ребра. — Что ты говоришь такое? Осталось совсем немного.

Сытин долго молчал, а потом спросил:

— Андрейка, ты что, испугался?

 — Я не испугался.

 — А я думал, ты испугался, когда я сказал, что еще далеко до колодца. Еще очень до колодца далеко, это я тебе точно говорю.

«У Антона нет детей, — подумал Строкач, — поэтому он может так поступать с Андрейкой. И он прав. А я не был прав, когда хотел обмануть парня. Но я отец. А все отцы одинаковы. Они все хотят, чтобы их дети не знали ничего плохого. А это, конечно, неправильно. Мы сами создаем неравенство: для нас, отцов, все труднее, а для них, детей, все легче. Все самое легкое. А потом дети говорят нам: «Вы лгуны. Все, что вы говорили, на самом деле не так. Все куда трудней и сложней». И они правы, когда так говорят. Ведь мы не приучили их к тому, что и трудности и сложности — все это прекрасно и важно, все это создает человека».

 — Никита Павлович, — спросил Андрейка, — вон Антон говорит, что еще очень далеко до колодца.

Строкач ответил:

 — Возьми карбидку, запали ее и посмотри сам. Пожалуй, Антон прав. Я, по-видимому, ошибся. Так что лучше возьми карбидку и посмотри сам.

Андрейка достал спичечный коробок, вздохнул, повертел его в руках, потом спрятал в карман и снова начал работать, так и не запалив карбидки. Он работал размеренно, не спеша и не задыхаясь.

 — Антон, — окликнул Сытина Строкач, — тебе давно пора жениться и родить детей. Они у тебя вырастут очень хорошими людьми.

 — Никита Павлович, — спросил Андрейка, работая, — а вдруг 218-й квершлаг завалило?

Если 218-й квершлаг действительно засыпан, тогда все. Тогда помощи вообще ждать неоткуда. Это понимал Строкач, это понимал Сытин, это сейчас только понял Андрейка. Сытин и Строкач ни разу не говорили об этом друг с другом. Андрейка, как только подумал, так сразу же спросил.

 — Может быть, и завалило, — ответил Строкач, — хотя, в общем-то, не думаю. Ну, а если завалило, тогда что? Петь молитвы? Или как ты предлагаешь?

Сытин откашлялся и сказал:

— Это еще не безвыходное положение. Безвыходное положение было у моего старикана, когда его хотели снять с егерской работы.

— Это когда инспектор в патроны сыпал порох стаканами?

— Нет. То — другое. А этот случай старик никому не рассказывает. Тогда у него действительно безвыходное положение было. Понимаешь, приставал к нему один инспектор, — это давно было, еще лет пятнадцать назад. Ну и устроил начальника под субботу: знал, чем старика пронять. Начальник сердитый. «Охотиться, — говорит, — хочу. Слыхал я, что ты в своем озере всю утку повыбивал». А утки как на грех нет. Не будет охоты — погонят с егерей. Вот где безвыходное положение! Тут взял мой старик, отвел начальника в шалаш и по зорьке всех своих подсадных уток с другого конца озера-то и выпустил. Они, дуры, знают куда плыть — все к шалашу гонят. Начальник их восемь штук как одну перелупцевал. А одна, самая старая подсадуха, прямиком к берегу прет, никак начальник в нее попасть не может. А она на берег вышла, отряхнулась — и в шалаш идет к нему, к начальнику. У того ружье в руках затанцевало. Сначала он растерялся, а потом понял, что к чему. А как понял, так сказал старику: «Глупый ты дурак. Что я, барин, чтоб меня бояться?» Уехал, а назавтра две сотни прислал, чтоб старик купил новых подсадных. Ясно? Вот безвыходное положение: утки нет, а утку подай — и то люди выходили!