Читать «Мифы и легенды народов мира. Том 10. Восточная и Центральная Азия» онлайн - страница 88

— Так это он? Кажется, будто стелется по вершине горы туман или дым.

— Да, это он, мой Цзаса–Шикир! — ответил Гесер.

— Где, где? — стали спрашивать в один голос тридцать богатырей.

Тогда Цзаса–Шикир заметил им:

— Не спрашивайте. Куда б ни вели Гесеровы неисповедимые бразды, туда и пойдем мы не глядя.

Государь десяти стран Гесер–хан поскакал хлынцой, а черно–пестрый тигр, огромный, как гора, обратил тыл еще за полдня пути. Тогда государь десяти стран света Гесер–хан пришпоривает своего вещего гнедого коня и пускается вскачь, и тридцать богатырей Гесерова тыла один за другим следуют за ним. Воспользовавшись тем, что огромный, как гора, черно–пестрый тигр упустил момент проглотить Гесер–хана с расстояния полдня пути, они спешно идут, охватывая его в кольцо. Когда подтянулись тридцать его богатырей, Гесер, с умыслом испытать, кто из них настоящий богатырь, а кто нет, чудодейственно проникает в пасть тигра и располагается так: двумя своими ногами он упирается в два нижних клыка тигра, головой своей касается нёба, а локтями — челюстей.

Тогда Буйдон вместе с тридцатью богатырями обратился в бегство. Видя Буйдона, Цзаса–Шикир громко окликает его:

— Остановись, Буйдон! Позор, что ты сделал?

Но Буйдон так неудержимо бежал, что остановился только на межевых выпасах у главных кочевий улуса. При Гесере же остались, таким образом, только три богатыря: благородный Цзаса–Шикир, Шумар, этот орел среди людей, и Бадмараев сын — Бам–Шурцэ.

Со слезами обращается Цзаса–Шикир к двум своим товарищам–богатырям:

— Моего милостивого Гесер–Богдо–Мерген–хана, искоренителя десяти зол в десяти странах света, проглотил огромный, как гора, черно–пестрый тигр. Негодяй Буйдон бежал с тридцатью богатырями. Если теперь и мы втроем обратимся в бегство, что будут говорить о дорогом имени моего Богдо многочисленные завистники? Что скажут братья между собой, злобные завистники, три ширайгольских хана? Вы, оба мои, как полагаете?

— Нам ли двоим решать? Решай ты, наш Цзаса–Шикир, — отвечают те.

— Предоставляя решение мне, не подразумеваете ли вы решение об участии в пирушке: оставаться — так оставайся, а уходить — так уходи? Усердие ваше очевидно.

И проговорив эти слова, Цзаса–Шикир со слезами на глазах пришпоривает во всю мочь своего серого крылатого коня, обнажает в меру изогнутый булатный меч Курми, но в тот момент, как сделать внезапное нападение, впадает в раздумье:

— Ведь хубилган мой Гесер–хан, государь десяти стран света. Умер он, нет ли, но как бы мне нечаянно не задеть его драгоценного тела!

С этою мыслью он взял в ножны свой острый булатный меч Курми и, внезапно бросившись на тигра, ухватил его левой рукой за кожу на лбу, той же рукой затем рванул изо всей силы становившегося на дыбы зверя, и тотчас же, отскочив ему в тыл, уцепился за уши тигра и не дает ему пошевельнуться. Воспользовавшись внезапным нападением Цзасы, два других богатыря выхватывают свои сабли, спешиваются и подбегают.

Тогда говорит Гесер–хан из тигровой пасти: