Читать «Круг общения» онлайн - страница 111

5. Отчуждение и агонизм

В условиях глобального капитализма экономика агонистического обмена, ставшая неотъемлемой частью фордистской антрепризы под вывеской «демократия», имеет призрачное отношение к утопическому проекту с тем же названием. В отличие от агонистического диалога с политическим классом, антагонистическая утопия тяготеет к более бескомпромиссной модели демократии. И хотя агонистический обмен сопряжен с меньшими рисками, чем антагонистический, этот последний – единственная альтернатива псевдодемократическим режимам, обслуживающим интересы банков и корпораций. С этой точки зрения антагонистическое отчуждение и революционная негативность – при всей их «нереализуемости» – кажутся более предпочтительными, чем прагматический агонизм, к которому склоняются Шанталь Муфф и Эрнесто Лаклау.

«Экзистенция есть полемика», – считал Кьеркегор. Но полемический агонизм не устраняет, а замыливает конфликты, и если полемика – атрибут демократии, то антагонизм – ее «родовые схватки». Учитывая, что искусство – часть демократического проекта, позволю себе вспомнить фразу Малевича о «гражданской войне в искусстве, продолжающейся по сей день», тем более что она с равным успехом распространяется на политическую теорию. Интересно также понять, как этот рецепт воплощается в жизнь на художественной сцене и, в частности, в музее, где отношения между художником и куратором – пример агонистического обмена¹⁸¹. Но поскольку перспектива антагонистических отношений всегда висит в воздухе, diff еrend (распря) – отнюдь не исключение из правил. Мне не раз приходилось быть свидетелем (и даже участником) препирательств между художником и куратором, когда первый твердил, что это его экспозиция и его книга (каталог), тогда как второй придерживался прямо противоположного мнения, считая себя автором и составителем каталога, а также ответственным за выбор работ и за создание экспозиционной парадигмы. В книге Булгакова «Мастер и Маргарита» соперничество между (про)креатором (Мастер) и (про)куратором (Понтий Пилат) завершается тем, что первый обретает вечный покой, а второй – вечное блаженство¹⁸².

Не менее интересен момент коллаборации между актантами харизматического бартера, решившими оказать своему другому дружескую поддержку. В фильме Куросавы («Dodesukaden», 1970) есть эпизод, где сумасшедший размахивает саблей с намерением разрубить на части первого встречного, дерево, забор и т. п. И тут вдруг появляется седовласый старец и говорит: «Слушай, тебе ведь так тяжело делать то, что ты делаешь, поэтому позволь мне тебя заменить. Давай я буду вместо тебя этой саблей размахивать, а ты пока отдохни». Короче, оказание помощи может руководствоваться какими угодно целями и прибегать к самым разнообразным средствам, главное из которых – компромисс. Компромисс в отношениях между плюсами и минусами учреждает «нулевой» уровень целеполагания, означающий переход антагонистических отношений в агонистические. Триллер Спилберга «Челюсти» («Jaws») этих надежд не оправдывает. Здравый смысл возобладал в фильме «Moonraker» (1979), где профессиональный киллер по кличке Jaws примиряется с 007, перегрызая стальной кабель, не дававший летательному аппарату Бонда отделиться от гибнущей космической станции. На этот раз Jaws – уже не угроза кастрации (vagina dentata), а сообщник «мужского дела». Примирение антагонистов – антреприза солидарности. Торжество агонистического обмена.