Читать «Круг общения» онлайн - страница 110

Сходство различий не более парадоксально, чем различие сходств, особенно в условиях смены контекстов. Аналогии – фигуры взаимодействия между ними: «дары» со знаком плюс и со знаком минус, циркулирующие между контекстами. Пример – фильм Спилберга «Jaws» («Челюсти», 1975), позволяющий прийти к выводу, что ужас, охватывающий зрителя в момент кульминации, граничит с удовольствием и что «челюсти» – не только угроза символической «кастрации», но и сигнал, предупреждающий о встрече с реальностью. В конце 1790-х годов похожие чувства испытывали парижане, толпившиеся перед гильотиной на площади Вож.

Агонистический обмен – то общее, что объединяет светские практики с клерикальными. Их сходство – повод для беспокойства, о чем свидетельствуют ревнивые упреки клерикалов в адрес радикалов, тестирующих границы дозволенного. Если религиозный мейнстрим олицетворяет институциональную форму символического обмена, то это в известной мере относится и к артинституциям, которые, как и церковь, апеллируют к ценностям, не поддающимся таксономии. Конфессиональные и культурные ценности не всегда совпадают, и нежелание церкви примириться с двоевластием в «символической экономике» создает конфликтную ситуацию. Казалось бы, из искусства нельзя полностью изъять «ауратичность», причастность к ритуалу и апелляцию к возвышенному (sublime). Но точно так же нельзя предотвратить его выхолащивание, превращение в стереотип, что в свою очередь создает благоприятные условия для «возвышенного террора», связанного с разрушением общих мест. В таких случаях искусство становится козлом отпущения для святош. Продолжая нести на себе печать культа, культура фактически остается соперником религии. Однако антагонизм здесь ни при чем – речь идет о «поставках агонистического типа»¹⁸⁰.

В ситуации, которая сложилась сегодня, у интеллектуалов нет шансов сообщить своей продукции центростремительный импульс по причине того, что она адресована единицам. И пока интеллектуал не кастрирует себя в качестве производителя уникальных «изделий» (уникальных идей, уникальных воздействий, уникальных интерпретаций), внеположных стереотипу, его идиоматическая активность не станет частью рынка. Но если кастрация интеллектуализма массовой культурой неизбежна, то это может обернуться тиранией евнухов, что, собственно, и случилось в имперском Китае. Чтобы приобщиться к органам власти, им пришлось принести в жертву свои половые органы. Запечатленные в исторических хрониках и олицетворяющие угрозу кастрации, тактильной или символической, они до сих пор напоминают «властителям дум» о превратностях альянса с «сильными мира сего».