Читать «На благо лошадей. Очерки иппические» онлайн - страница 390

Симпозиум, собранный в «Космосе» Горбачевым, был одним из тех международных мероприятий, на которых иностранные эксперты, звезды мирового экрана и вообще международные знаменитости, казалось, решали, кто и как будет нами управлять. У меня вновь возникло ощущение переживаемой цитаты из классики.

«Я прикоснулся к чему-то неизвестному, жуткому и огромному», – пишет Сергей Волконский, вспоминая, как в Америке, на Чикагской выставке (где Россия демонстрировала своих рысаков и верховых орлово-растопчинцев) каким-то неизвестным ему было сказано, что спешить на коронацию Николая II незачем. «Все равно скоро все это кончится», – сказал таинственный незнакомец, приняв Волконского за единомышленника, за масона, однако недоразумение выяснилось, и больше ничего автор интереснейших мемуаров не услышал, а только почувствовал, по его словам, будто дохнула на него неведомая и неимоверная сила.

Едва что-то пугающее и неимоверное миновало меня, я вздохнул с облегчением, вроде того штурмана у Марка Твена, который, будто ничего не случилось, кричит «Полный вперед!». Это после того как его скорлупку чуть было не потопил большущий корабль.

На станции «Пентагон»

«Мы вас похороним».

Хрущев – Никсону

Из окна на втором этаже в доме на улице американского университетского города вижу лысеющую макушку русского человека, направляющегося в магазин за продуктами. Почему я так думаю? В руках у него авоська. Этого человека я знаю, мы с ним одного поколения, моя макушка, сверху посмотреть, будет выглядеть такой же лысой горкой. Отца его слышал речь – занявшую целое утро на Съезде писателей. На одних и тех же лошадях ездил с его сыном, которому уроки верховой езды давал мой давний друг, тренер Гриднев. Знаю его сестру, она редактировала популярный журнал, но я знаком с ней (если можно считать нашу встречу знакомством) не как коллега-редактор. Однажды для неё и зарубежного гостя было мне поручено разыграть роль кучера, а разыгрывая, ни слова не произносить. «Иначе мне достанется», – объяснил Александр Ильич Попов, начкон Московского завода.

В тот день, когда Попов попросил меня сесть за кучера, весь заводской конюшенный штат отправили на уборку моркови (кормовой – для лошадей), а я случайно приехал, собираясь сесть верхом. Ну, что верхом, что в экипаже – вид у меня был как обычно заправский. Заложил я в бричку рысака, уселся на облучок, вожжи в руки – подал. Пассажиров двое – она (в лицо я её знал, конечно) и с нею господин южно-азиатской наружности. Тронул. Слышу за спиной французскую речь. Она объясняет гостю, что за лошадь их везет, и, объясняя, делает обычную ошибку: «Это орловский рысак, называемый так потому что порода происходит из города Орла». – «Не из города Орла, а в честь графа Орлова», – чуть было не вырвалось у меня, но вовремя сдержался и Попова не подвел, а то бы ему в самом деле могло крепко влететь. За пассажиров у меня были Вьетнамский Посол и Рада Никитична Хрущева.

А идущий по улице американского университетского города с авоськой в магазин – Сергей Никитич. Как пишут биографы, помог он переправить за рубеж мемуары своего отца и, согласно газетам, ему помог получить американское гражданство Президент Никсон, хотя отец некогда обещал похоронить того в могиле истории. Видит ли с того Света отец, как на церемониях сын его со всеми заодно поет «Господь – за Америку»! Видит ли дорогой покойник или нет, но на этом Свете такого проявления иронии истории давно никто не слышал и не видел.