Читать «Антон Губенко» онлайн - страница 26

Комиссар слушал терпеливо, всем сердцем понимая страдания Котова.

— Все правильно, Павел! Ох, нужна нам кавалерия! И воюет, и в плуг ее можно запрягать. Я и сам старый кавалерист, знаю — тяжело с конем расставаться. Не пошел бы в авиацию, если бы не постановление Центрального Комитета партии «О состоянии обороны СССР». Помнишь? А строчки: «Считать, что важнейшей задачей на ближайшие годы в строительстве красной авиации является скорейшее доведение ее качества до уровня передовых буржуазных стран». Это не про коней! Это про самолеты!

Получилось, как в старой притче: пошел за шерстью, а ушел стриженым. Так вот в 1930 году стал Котов слушателем командного факультета Военно-воздушной академии имени профессора Н. Е. Жуковского.

Начальник факультета В. П. Георгадзе осмотрел своих молодых питомцев, одетых разношерстно, цветасто, как в воскресный базарный день, покачал головой. Были тут и моряки, и кавалеристы, и танкисты, и пехотинцы. Конечно, были и авиаторы.

Старшим курса Георгадзе назначил командира сухопутных войск Константина Вершинина, будущего главнокомандующего ВВС, главного Маршала авиации.

Через несколько месяцев переобмундированный по приказу Я. И. Алксниса в единую авиационную форму. Котов стал заправским летчиком, разговаривая, педалировал «летчицкими» словечками, подпуская немало тумана «штатским», не искушенным в авиации.

Очень полюбил Котов авиацию, но всегда помнил, кому он был обязан переходом в нее — комиссару. После академии командовал Котов эскадрильей, потом бригадой. Однажды его вызвали и сказали — надо пойти на партийно-политическую работу. Подумал — и пошел. Пошел потому, что помнил о своем комиссаре.

Сегодня Котов, наблюдая за искусным полетом Антона, решил дождаться его окончания и тут же на аэродроме поговорить с летчиком.

Губенко зарулил на стоянку, прожег цилиндры — дал минимальные обороты, вылез из самолета, переждал, пока осядет пыль, поднятая винтом, доложил полковому комиссару об окончании полетов.

Котов расспросил о самолете, о самочувствии, настроении в отряде.

— Собери летчиков! — приказал он. — Поговорить надо…

Недалеко от самолета, прямо на зеленой траве, летчики обступили Котова.

— Вот что, товарищи командиры, — Котов согнал с лица веселость. — Есть мнение ускорить испытания И-16. Обстановка тревожная. Партия и правительство придают серьезное значение оснащению армии новейшей боевой техникой. К тебе обращаюсь, Антон Алексеевич, осилим?

Антон пригладил жесткий ежик волос, поглядывая на небо, прищурил левый глаз, спокойно, без демонстративной патетики произнес:

— Осилим!

— Знаешь, Антон, — сердечно выдохнул, признаваясь, комиссар, — я так и думал. Ты на конях не ездил, тебе воспоминание о них не мешает. Пойми мою просьбу серьезно. Ты имеешь право отказаться, попросить отсрочки и будешь прав. Но на вас, молодых надежда… Оседлайте эту машину! Объездить ее надо!

— Объездим в заданный срок!

К вечеру на аэродром прибыл конструктор И-16 Николай Николаевич Поликарпов. Широкоплечий, круглолицый, с высоким лбом. Он выглядел усталым.