Читать «После войны» онлайн - страница 40

Столь совершенный инструмент – мечта всякого музыканта, но не все было так просто. После смерти Майкла она вообще ни на чем не играла. Старший сын был очень способным учеником, и рояль больше чем что-либо еще ассоциировался у нее с ним. Сын вечно крутился возле старенького «Норбека» (на который скопить удалось с огромным трудом), снова и снова просил исполнить жутковатого «Лесного царя» Шуберта с его грозной, настойчивой нотой и трагическим финалом, историю больного мальчика, который просит отца скакать быстрее, потому что его преследует Лесной царь.

Решив начать с чего-то легкого, Рэйчел выбрала «Девушку с волосами цвета льна» Дебюсси, но, дойдя почти до половины, остановилась. Слишком тяжело. Прислонившись лбом к крышке, она попыталась взять себя в руки. Ей нужна новая музыка. Как там сказал Льюис в отеле «Атлантик»? «Этой стране нужна новая песня». Она заглянула под сиденье стула, в ящик для нот, сама не зная толком, что ищет. Листков было множество: прелюдия Баха (слишком знакомо), обманчиво коварный ноктюрн Шопена (слишком меланхоличен) и даже ее любимая соната Бетховена – его последняя (слишком трудная).

В начале каждой партитуры стояла чернильная подпись «К. Люберт». Если предыдущая хозяйка дома исполняла все, что подписала, то она была не просто любительницей, потому что для всех этих вещей нужна потрясающая техника. Мысль эта пробудила в Рэйчел не только любопытство, но и состязательный дух. Она тут же представила, как Клаудиа Люберт сидит за piano, исполняя божественную и сложную 32-ю сонату Бетховена перед гостями, составляющими цвет германского общества, – художники, поэты, архитекторы, высокие военные чины. В этой фантазии призрачная соперница была самим совершенством: блестящая пианистка, достигшая баланса между экспрессией и сдержанностью, принимающая восторженные аплодисменты с невозмутимой отстраненностью. Сцену эту Рэйчел представляла с предельной ясностью, за одним исключением – лица пианистки.

В конце концов она выбрала короткую композицию Шумана под названием «Warum?». Пьеска была ей незнакома, но ей всегда хорошо удавалось играть с листа. Шаткий инструмент в доме родителей мигом уносил ее из тесного, убогого мира. Наверное, она могла бы посвятить себя музыке, если бы замужество, дети и война не свели ее музицирование к рождественским песенкам да редкой игре для подвыпивших гостей. Пьеса на поверку оказалась маняще непростой. Легко ухватив неторопливую, воздушную мелодию, Рэйчел вдруг столкнулась с композицией сложной и томительно притягательной. Перед ней словно открылось небольшое, но глубокое озеро, и Рэйчел нырнула. Она играла и играла, снова и снова, как прилежная школьница, готовящаяся к экзамену и берущая материал зубрежкой, но постепенно растворяющаяся в нем. Впервые за несколько месяцев Рэйчел чувствовала, что кровь бежит по ее жилам не просто так. Она нашла лекарство там, где не искала, и оно не только отвлекло ее от «бесполезного» – ей удалось забыться в музыке.