Читать «Агонизирующая столица. Как Петербург противостоял семи страшнейшим эпидемиям холеры» онлайн - страница 133

б) «При получении известий от частного пристава о каждом сомнительном больном, попечитель отправляется сам для освидетельствования больного, оказания ему пособия и чтоб собрать все нужные сведения о том доме, где больной оказался, дабы все меры к ограждению самого дома были приняты» и проч.

Вследствие такого объявления мне случилось быть свидетелем следующего: раз, проходя по Моховой улице, я увидел, что трехэтажный дом, находящийся наискось церкви Симеона, был заперт и оцеплен полицией; у ворот стояли два будочника, а третий ходил под окнами по тротуару.

Жители, в страхе и отчаянии, высунувшись из отворенных окон всех этажей, что-то кричали, – я разобрать не мог. Лица, проходящие мимо этого дома, бежали, затыкая платками носы, или нюхали уксус. Я из любопытства остановился наблюдать, что будет; думал, что вот явится попечитель или частный, или квартальный и распорядится, чтобы больной был удален в больницу, а здоровые были выпущены. Но напрасны были мои ожидания: прошло верных полчаса, никто не явился и никакого распоряжения не последовало.

Слышу в воротах крик, шум, стук молотков; ворота шатаются и видно, что на них изнутри напирают.

К счастью жителей, на дворе жил слесарь, который, собрав своих рабочих, сбил калитку с петель; калитка упала, и вся эта толпа с радостью и криком бросилась на улицу; жители вздохнули свободно; в одну минуту у окон никого не было; все ринулись вон из дома и разбежались по всем направлениям; полиция в миг исчезла; что было далее, сказать не могу, потому что я, дивясь тому, что видел, продолжал путь свой.

Вероятно, и эта мера была вскоре отменена, потому что мне, бывшему ежедневно на улицах, не приходилось более натыкаться на подобные сцены.

Министерство внутренних дел с своей стороны издало, 25-го июня 1831 года, «Краткое наставление к распознанию признаков холеры, предохранения от оной и средства при первоначальном ее лечении», наполненное, может быть, и полезными правилами, но между ними и встречаются такие, которые свидетельствуют, что это писалось для того только, чтобы написано было, а удобно ли и применимо ли оно, к исполнению – об этом, кажется, никто из писавших и не думал.

Возьмем на выдержку:

б) «Запрещается пить воду нечистую, пиво и квас молодой».

Спрашивается, что же пить наконец простолюдину? Водопроводов тогда не было и бо́льшая часть небогатого народонаселения пользовалась водой из Фонтанки и других каналов. Если писавшие находили все это для питья вредным, то, полагаю, должно было бы указать жителям, чем заменить означенное питье, как употреблять, сколько; но об этом ничего не сказано.

г) «Запрещается после сна выходить на воздух».

Что это? – не понимаю! Вероятно, тут опечатка или слово пропущено. Полагаю, следует читать: «на тощак» после сна не выходить, или «тотчас», или что-нибудь в этом роде, – тогда будет смысл.

ж) «Запрещается жить в жилищах тесных, нечистых, сырых».

А на дом Вяземского на Сенной, до сих пор (1874 г.) служащий источником и рассадником холеры, тифа и других болезней, полиция в то время не обращала никакого внимания.