Читать «Страна незаходящего солнца. Национальная политика Российской империи и самоназвание русского народа» онлайн - страница 35

Горное дело на Урале развивалось, открывались новые месторождения, строились заводы. Но русские люди не забыли подвиг вогула Степана Чумпина. На вершине горы на площадке, обнесенной кирпичом, поставили часовню, метеорологическую обсерваторию и памятник Чумпину, изображающий горящий жертвенник.

Сохранился ли памятник во времена Троцких, Назарбаевых и снегуров? В любом случае память о Степане Чумпине его благодарные современники и потомки сохранят в истории.

Послепетровская эпоха стала периодом самого бурного развития империи.

Глава 5. ЗАВЕРШЕНИЕ СТРОИТЕЛЬСТВА РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ

С середины XVIII века положение Российской империи упрочилось. Развитие по всем направлениям пошло поступательно.

Русские переселенцы небольшими группами перебирались в Сибирь и на Дальний Восток. На реке Амур уже в начале XVII века произошли стычки казаков-повольников с маньчжурами. Несколько сот землепроходцев под руководством Ерофея Хабарова и других атаманов закрепились на левом берегу Амура. Вольные, мятежные русские души оказались на Байкале раньше близко живущих китайцев, на Сахалине и Камчатке – раньше соседствующих японцев, на Курилах и Аляске – раньше англичан и испанцев.

Кстати, за Аляску по договору США должны были заплатить 7,2 миллиона долларов золотыми монетами. Заплатили 7,2 миллиона гринбеками, то есть 5,4 миллиона долларов. По сути, сделка осталась несостоявшейся. Вполне можно ставить вопрос об оплате аренды за Аляску США, плюс нанесенный ущерб природе… США много должны России. Не ценим труд своих предков.

Дорога на восток была трудна. Даже в середине XIX века переселенцы на Амур трогались в путь ранней весной и прибывали в Благовещенск через четыре-пять месяцев. Если шли без колебаний и остановок, то «убыли в семьях ничтожны». Если же в пути задерживались по какой-то причине, к примеру, из-за болезни одного из членов семьи, возрастал риск потерять не одного, а нескольких человек. В случаях, когда переселенцы прибывали на новые земли вместе с трескучими морозами, со всей остротой их встречала проблема выживания.

У миллионов людей еще живы в памяти рассказы дедов и прадедов о великом переселении. Даже в относительно обжитой Самарской губернии перед переселенцами стоял вопрос выживания. Из моих прадедов двое с малолетними детьми (среди которых дедушка Филипп и бабушка Матрена) прибыли в медвежий угол на реке Медвеке (от реки остался ручей в овраге). Рубили и корчевали лес под пашню даже при свете луны. Заболел мужик, бабы одни работают, под волчий вой. Посадят детей рядом, чтоб не так страшно было, и работают сутками. Если два-три часа в сутки спали, то хорошо. Ибо есть пашня, есть урожай и есть жизнь, а нет пашни – ничего нет. Чтобы иметь товарного зерна столько, сколько у фермеров иных стран Европы, русский крестьянин должен был обрабатывать пашни в условиях короткого лета, засух и частых заморозков в два раза больше, чем они.

Не обломовы создавали нашу страну. Читаю интервью некоего академика от истории А. Панченко: «Обломов» все-таки написан не зря…посмотрел все, что издано о штольце, и не нашел ни одного доброго слова о нем… Добролюбов писал, что обломовщина – это русская беда». Мы можем спросить Панченко, а что вы написали о таких деятелях, как Кирилов и Наумов, о генерале Скобелеве, о простом крестьянине Филиппе? По прихоти ставленников Лейбы Троцкого наши дети вынуждены «проходить» в школе бредни про никчемных обломовых, про бомжей горьковского дна. Эти произведения имеют право на существование, но почему старая номенклатура и новые олигархи торомзят объемное освещение нашей истории? У самарского историка, академика Л.В. Храмкова дед, простой сельский кузнец, самостоятельно выучил из любопытства несколько европейских языков; иностранцев в глаза не видел… Но народ министерских чиновников мало интересует.