Читать «Страна незаходящего солнца. Национальная политика Российской империи и самоназвание русского народа» онлайн - страница 168

В этих местах растет много кустарника с волжским названием таволга или по-малоросски, тавола. Обратимся опять к В. Далю: «ТАВОЛГА – тавольник, таволожник, волжанка». Таволга-волжанка род ивы, растущей по Волге. Правда, словарь Ожегова и советская энциклопедия называют в основном таволгой многолетнее растение, траву. Но нам прежде всего интересен кустарник, из ветвей которого делали казаки кнутовище, рукоять. На Волге хорошо известна казачья поговорка: «У пики древко, а у плети (ногайки) таволга». Символичная поговорка… Боплан подтверждает, что у казаков таволга – «дерево из красного леса, твердое, как букс…»

Вместе с волжской вольницей на Днепр путешествовали и другие волжские названия. Д. Эварницкий в труде «Запорожцы в остатках старины и преданиях народа» (1888 г., стр.208) упоминает о том, что на реке Самаре (притоке Днепра) в лесу растут орехи «волжские».

Вместе с Волжской (Жигулевской) вольницей названия «таволга» и «волжские орехи» отправились и на Дальний Восток, что нашло отражение и в «Этнографии Дальнего Востока».

Надо ли добавлять, что главные станы вольницы на Волге и Днепре на реках-притоках с одноименным названием Самара. Есть такой приток и на реке Амур, куда название занесли волжские казаки. И промыслы у повольников схожие: звероловство, ловля рыбы и бортничество, позднее – разведение коз и коней…

Изначально русское народное движение ушкуйников-повольников-казаков иногда путают с азиатскими кочевниками и поляками. Тут есть своя логика.

В ответ на жалобы ногайских ханов и других кочевых орд на нападения казаков московское правительство заявляло, что в поле ходят не только шайки беглых казаков, но и воровские ордынцы, тут и правда, и лукавство, состоящее в том, что Москве в отдельные периоды было выгодно противостояние непримиримых врагов: казаков и ордынцев; старались не отличать, где Орда и где казаки. Правда тут в том, что хождение на баранту (воровской набег за добычей) не только национальная традиция кочевых народов, почитавших воровской побег за молодечество и доходный промысел, но и нередко это политика феодальной верхушки Орды. Прибыль от работорговли, в том числе и своими соплеменниками, и другими кочевниками и славянами… получали не только рядовые барантовщики, но и ханы долю имели. Вот московское правительство и давало понять, что ханы сами не контролируют своих людей, трудно это сделать…

На ожесточенной войне казаков с воровскими ордынцами национальное самосознание казаков выросло выше, чем у других слоев русского народа. Они воевали без приказов свыше.

Изредка, но встречаются ссылки на «польских» казаков. Так, самарский историк Э. Дубман в публикациях приводит версию об одном из заметных атаманов жигулевской вольницы: «Судя по прозвищам-кличкам, Никита Пан вышел из земель, принадлежавших Польше или Литве…» Тут как бы дается понять, что поляк или литовец, хоть и не говорится об этом прямо. Не можем согласиться с такой прямолинейностью.

Прозвища появлялись самым неожиданным образом. Например, если казак был огромного роста, то его в шутку могли прозвать «малютою», а маленького «махиною», ленивого – «доброволей» и т. д. Были и другие тенденции. В царской армии в быту «кавказцами» звали русских ветеранов Кавказской войны (на Кавказе). И в современной России «афганцами» зовут ветеранов, воевавших в Афганистане, «чеченцами» – воевавших в Чечне, а чеченских боевиков зовут «чехами» (хотя к настоящим чехам чеченцы не имеют никакого отношения). Какова живучесть традиции! И «паном» мог быть тот, кто воевал с панами.