Читать «Штундист Павел Руденко» онлайн - страница 117

малейшим его движением,

– Утро! Господи, пошли скорее утро! – молила она. Но утро было далеко и не торопилось

прийти к ней на помощь. Решетчатое окно зияло черной пастью. Маленькая керосиновая

лампочка, которая, казалось, задыхалась под бременем тяжелых мутных паров, одна боролась с

тьмою, бросая багровые мерцающие лучи на грязные стены, на бревенчатый закоптелый

потолок и на грязный пол, весь устланный темными фигурами арестантов.

Игра в углу продолжалась. Но играло уже только двое записных картежников. Остальные

разошлись спать, прикорнувши где кто мог. Галя видела перед собою угрюмую угловатую

спину самого упорного игрока, который проиграл уже и все деньги, и паек, и казенное платье,

за что ему предстояло на следующем же этапе выдержать порку. Но он все еще хотел играть.

– Нет, баста! – сказал его противник, бросая карты на дно опрокинутого ведра, служившего

игральным столом. – Наигрались сегодня.

Он откинулся назад и потянулся, громко зевая. Это был маленький рыжий человечек,

похожий с виду на мастерового.

– Еще раз, черт, – сказала спина угрюмо. – Последний.

– Много-то уж этих последних было, – сказал рыжий. – Будет.

– Сказываю, последний, дьявол! – настаивала спина.

– Будет. Не хочу. Спать пора.

– Ах ты карманщик проклятый! Обобрал, а теперь спать.

Лицо рыжего мгновенно исказилось бешенством. Не говоря ни слова, он нагнулся и вынул

из-за голенища что-то длинное и блестящее: нож, который он ухитрился пронести сквозь

всевозможные обыски.

Галя с испугом схватила мальчика на руки, чтоб уберечь его, в случае чего. А между тем в

голове ее мелькало: "Ах, хоть бы задрались да начальство пришло. Всё хоть бы дверь отворили".

Но майданщик схватил рыжего за шиворот и так тряхнул его, что нож вывалился у него из

рук.

– Вот только посмей у меня буянить, – шепнул он ему на ухо. – Все про тебя артели скажу.

– Отстань, свиное ухо! – огрызался рыжий.

Он поднял нож, спрятал его за голенище и ограничился уже одной руганью. Вскоре все

затихло. Слышался только в разных углах храп арестантов да мерное падение капли с холодного

отпотевшего потолка. А снаружи выл дьявольскими голосами страшный буран.

Темнота сгущалась. Лампочка еле мерцала, не имея уже силы вспыхивать. Все спало. Не

спала только Галя. Считая минуты, она сидела на нарах, не спуская глаз с ребенка, лежавшего у

нее на коленях. То ей казалось, что он помирает, и ей хотелось поднять шум и нести его снова к

доктору. То она уверяла себя, что он спокойно спит, и она боялась пошевельнуться, чтобы не

потревожить его.

Вдруг мальчик заметался и жалобно вскрикнул. Лизавета проснулась и, подняв голову,

взглянула на ребенка.

– Помирает, – хладнокровно сказала она.

– Неправда, Бог не допустит. Грех вам это говорить, – твердила Галя.

Ребенок весь вздрогнул, точно электрическая искра пробежала по его маленькому телу.

Потом он вытянулся и перестал шевелиться.

– Вот ему и лучше, – сказала Галя.

Лампочка вспыхнула в последний раз и потухла, наполнив воздух удушливым смрадом. В

камере воцарился абсолютный мрак. Ребенок лежал бездыханный на руках матери. Едва