Читать «Штундист Павел Руденко» онлайн - страница 116

Как крестьянка, она верила, что против всякой болезни есть свое снадобье.

– Ничего ему не нужно, – сказал Валериан и, отведя поручика в сторону, стал что-то

говорить ему вполголоса.

– Ну нет, батюшка, извините, – громко запротестовал Миронов. – Этак вы меня под суд

подведете за попущение. Она за уголовным идет и должна сидеть с уголовными. Переводить их

в другие камеры строго воспрещается. Эй, молодка, ступай назад. Был тебе доктор. Довольно ты

тут проклажалась.

Он отворил дверь в камеру и взял Галю за плечо. Но оттуда пахнуло таким страшным

зловонием, что Галя отшатнулась. После того как она побыла на свежем воздухе, ей показалось,

что ее толкают прямо в клоаку.

– Не пойду! – вскричала она, упираясь. – Я здесь ночь просижу.

– Что ты мелешь! – рассердился на нее конвойный. – Пошла!

Он толкнул ее в камеру и запер за нею дверь. Павел подошел к ней.

– Ну что? – спросил он.

В первую минуту Галя де могла ничего сказать: с ней чуть не сделалось дурно. Но она

вспомнила про ребенка и превозмогла себя, – что станет с малюткой без ее ухода?

– Доктор говорит, что здоров. Только бы ночь эту перемочься.

– Ну и слава Богу, – сказал Павел.

Он успокоился и, снова усевшись на свое место, задремал, уронив голову на колени. Но

Галя не могла спать. Все ее мысли были сосредоточены на ребенке. Он крепко заснул на свежем

воздухе и не проснулся, когда с матерью вернулся в камеру. Галя сидела на лавке, держа его на

коленях, полная одной думой: как бы поскорей прошла эта последняя, самая ужасная ночь и их

снова выпустили из этой ямы на свет божий.

Понемногу ее чувствительность прекратилась. Она перестала замечать запах, но зато во

всем теле она почувствовала какую-то тяжесть и тесноту в груди. От времени до времени по

спине пробегал мороз, и кости как-то ныли. В голове мелькали бессвязные, отрывочные мысли

не то полудремоты, не то начинающегося бреда. Ее соседка справа, тетка Лизавета, по

прозванию Щука, потянулась и открыла глаза.

– Что, касатка, не спится? – добродушно сказала она.

Щука приговорена была к пятнадцати годам за двойное убийство, но была самой веселой

бабой в партии.

– Над ребенком сокрушаешься? – продолжала Лизавета, и, поднявшись на локоть, она

посмотрела на мальчика, который лежал с ее стороны, освещенный керосинового лампою,

которая то вспыхивала, то притухала, точно в предсмертной агонии.

– Трудно с ребятами-то по этапам, – рассудительно заметила она. – Что их мрет тут, не

приведи господи! Не ты первая, не ты последняя.

– Что вы говорите, грех вам! – сквозь слезы сказала Галя-

– Что ж, я ничего. Дай Бог ему здоровья. Мне что ему зла желать. Я только так. Коли

помирает, отчего же не сказать?

Она повернулась к ней спиной и лежала не шевелясь, стараясь уснуть.

Лампа вспыхнула, бросив густой клубок дыма во всю вышину стекла, потом потемнела и,

казалось, готова была потухнуть. В это время мальчик как-то странно засопел, точно в коклюше.

Галя бросилась к нему и схватила его на руки. Он открыл глаза, жалобно запищал и закрыл

глаза в изнеможении, тяжело дыша крошечной грудью. Галя с замиранием сердца следила за