Читать «Неизвестная Россия. История, которая вас удивит» онлайн - страница 104

Так в центр всей этической системы староверия переместилась личность человека. В этом смысле раскол очень близок к западноевропейскому гуманизму, который некоторые идеологи власти преподносят сегодня как абсолютно чуждый «традиционным российским ценностям». Отнюдь. Не все в русской истории считали человека «лагерной пылью», «биомассой» или «винтиком». Некоторые говорили о его «самодержавии» в этом мире. Староверы еще до полномасштабного проникновения европейских веяний в русскую культуру создадут свой, вполне самобытный антропоцентризм.

Уже в ранних староверческих сочинениях житийного жанра конца XVII – начала XVIII века придается огромное значение индивидуальности, вплоть до описания внешности. Так, основатель Выговской обители Даниил Викулович был «возрастом тела средним… плотию от природы не был точию, но и крепок и могущ. Власы седые и просты имея, браду скуду, на ланитех нимало влас имеющу… Лице благоокругло, продолгущ нос, ноздрат, плещи высоце, перси пространнее имея. Очима черныма, зракав них немалыма…» А вот другой выговский деятель, Андрей Денисов: «…возрастом телесным доволен, плотию тончав. Власы главы имущ кудрявы и лепы… малонадседы же и белы. И брадные власы такоже светлы с белостию и надседы. Браду Златоустному подобну, округлу и частейшими струями сияющу. Очи имеющ светлее, брове часте и вознесене, продолгущ нос и прав мало нагорб, ноздре малоумеренне, руце долзе, персты в длинности тонкостию цветущими». А так автор житий описывает характеры: один «безсонен, бдящ присно и плачющ… Обычаем привтен, всякого к себе любовию толико влекущь, нежели магнит железо»; другой «живость памяти, остроту ума, силу разсуждения имеющь многу».

Характерно, что даже в изображении простых членов общежития, писавших иконы, работавших в кожевне, пекарне, на пашне, содержится множество личных подробностей. Не обходят староверы вниманием и женщин – стариц, вдов и девиц. Это уважительное отношение к правам женщин у староверов будет особенно раздражать никониан: у них «что мужик – то вера, что баба – то устав», – жалуется Феофилакт Тверской в первой половине XIX века.

Представление о громадной ценности индивидуума, вне зависимости от мирской иерархии и половой принадлежности, поддерживались прежде всего идеей личного подвига во имя совести и истины. По мнению учителей староверия, личность должна быть не созерцательной, а деятельной, активной, напористой. Даже классическая категория русского дискурса – терпение предстает у староверов в совершенно новом обличье. Это не смирение, кротость и податливость, но стойкость в вере и противление гонителям. Под этим углом зрения «ярость и гнев», защищающие пространство личной совести, становятся добродетелями. Таким образом, терпение у староверов превращается скорее в несгибаемое упорство, требование активной напряженной борьбы за истину. Напротив, лень, покорность обстоятельствам, уныние объявляются грехами. В одном из духовных стихов эта мысль выражена так: