Читать «Кровью омытые. Борис и Глеб» онлайн - страница 41

— Так борти-то чьи?

— Как не сказать, твои, княже. Твой тиун борти стороной не обходит, не то что с каждой колоды, с каждой пчелы свое возьмет.

— Тиуна не вини, бортник, он службу правит. Коли тя пожалеет, другого смерда, чем княжью дружину кормить?

— То так, княже, да уж больно скуден хлеб у смерда. Святополк поднялся, сказал резко:

— Сладок мед твой, бортник, да слова твои горькие.

* * *

В огромном скрипучем рыдване из Кракова в Туров возвращалась Марыся. Плакал старый экипаж, подаренный королем дочери, без слез плакала душа княгини. Она не хотела возвращаться в Туров. В бревенчатых княжеских палатах Марысе невмоготу. Она с нетерпением ждала смерти великого князя Владимира, и тогда киевский стол займет Святополк. Марыся не хотела иметь Святополка мужем и согласилась только по требованию отца, который сказал:

— Ты недолго будешь туровской княгиней, после Владимира Святополк станет великим князем по старшинству…

Вместе с Марысей в Туров едет и епископ Рейнберн, папский нунций. Он сидел в экипаже напротив княгини и надоедливо бубнил:

— Дочь моя, хоть русы и приняли христианство, они продолжают оставаться язычниками. И так будет, пока они не перейдут к нашей вере. Князь Святополк должен стать им примером.

В коий раз слышала это Марыся, потому слова епископа пропускала мимо ушей.

Но нунцию известно, капля камень долбит, и продолжает свое, говорит, что Марыся должна помнить, она католичка, и к тому склонять своего мужа. Когда же он сядет великим князем киевским, то Церковь на Руси не патриарху Константинопольскому подчиняться станет, а Папе Римскому.

Епископ напоминает, как король Болеслав просил руки дочери великого князя киевского, но Марыся это уже слышала и обрывает нунция:

— Але Болеслав не разумел, молодой жене не только королевой зваться, а и ложе делить с ним.

— Вы, кохана Марыся, дочь моя, забываете, речь идет о короле и ему в жены не шляхтянка требуется, а из рода царского.

— Але так, то и пусть ищет.

Рейнберн приоткрыл штору, выглянул в оконце:

— Мы едем по земле Волынской, дочь моя.

— В Волыни устроим отдых, — сказала Марыся.

— Моя кохана, духовная дочь знает, этот проклятый экипаж отбил у меня все внутренности.

* * *

— Княгиня, Туров! — радостно вскричал передний ездовой, раньше всех заметивший выдавшуюся из-за леса угловатую стрельчатую башню.

Верхоконные дружинники, ехавшие за возком по двое, подтянулись. Ездовые защелкали бичами, лошади перешли на рысь, и рыдван, грозя рассыпаться, покатился, набирая скорость.

Дозорные тоже увидели конный поезд. В городе ударили в кожаные била. Глухие звуки донеслись до ближних сел, не вызывая у смердов опасности — гудело ровно, торжественно. Распахнулись городские дубовые ворота, и навстречу княгине вынесся Святополк.

— Истосковался я, тебя дожидаючись, — проговорил Святополк, целуя жене руку.

Княгиня Марыся улыбнулась:

— Не держи на дороге.

Князь нахмурился, отпустил ее руку, крикнул ездовым:

— Гони! — и сам, вскочив в седло, поскакал рядом с возком.