Читать «Один талант» онлайн - страница 69

Безымянный палец остался лежать на столе.

12

Урчит телевизор. Я знаком с ним плохо. Но диалог внутри ящика всегда примерно один и тот же:

«Он просто не раскрылся, давайте дадим еще один шанс!»

«Какой шанс? Ему явно не хватает позитива!»

В телевизоре явно играют в зомби. Жулят, кусают и временно самоубиваются. Умереть при этом можно два раза. Мертвых спасают иммунитетом или голосованием. Кто раскрылся, тот и победил. Особенно если на позитиве. Сценарии этих шоу, наверное, пишет раскрашенный Мюллер.

Клацаю пультом. Бабушка говорила – «тыцаю». Оба слова неправильные. Натыкаюсь на вопрос: «Теперь, после всего, ты жалеешь, что восемнадцать лет назад выбрал ее?» Умница Уилл Хантинг.

Тринадцать, почти четырнадцать.

Нет, не жалею.

Если бы у меня был личный психиатр, он выдал бы что-нибудь про эдипов комплекс. Присвоить мать. Обладать ею. Ай-ай-ай, какая гадость. Пара сеансов – и все лежало бы на полках. Объясненное и понятное. Если бы мой психиатр был гештальтист, а не психоаналитик, замес мог бы быть и помягче. «Благодарность, детка. Мы часто путаем благодарность и что-то другое… А может быть, это просто поиски комфорта? Личной безопасности? Безусловного принятия?..» В «безусловном принятии» они оба, психоаналитик и гештальтист, пожали бы друг другу руки. И ушли бы на перекур.

Чтобы покурить, надо выйти на улицу. Мы теперь европейцы. На дорогах – сплошные двойные, в номерах – сплошные здоровые. Механизм борьбы с курением запущен через систему «лень жопу оторвать». Своим побочным эффектом он победил уже не только сигареты.

Я завидую своим вымышленным врачам. Они сладко затягиваются и болтают от вольной масти.

– Кстати, это может быть страх. Страх длительных отношений. Вы не находите, коллега?

– Импотенция? – радостно откликается психоаналитик.

– Ну-у… не так сгазу… – смущается гештальтист. Я вижу его седым и иногда слышу картавым. – Культ Пйекгасной Дамы, мотив нестабильности, полезный для юношеских подвигов, я бы искал что-то в этом годе. – У моего гештальтиста бывают проблемы с мягкой и твердой «р». Он нравится мне больше.

– Анатомия – это судьба, – вздыхает психоаналитик. – Я бы сначала посмотрел на функциональные особенности организма…

Есть еще санитар. Он циник. Вставляет свои три копейки:

– Засаленный халат, морщины, пузо…

Санитар знает волшебное слово «целлюлит». Мои врачи его жалеют. Говорят: «Есть люди, которые живут с людьми. А есть невезучие особи. Они живут с жирами и морщинами…»

Мне на эти переговоры – ровно. Я пробовал себя на «как не стыдно», на «бред», на «на хрена оно надо». На истерику и на «ах так!». Пытался разбираться в этом, как в медицинской проблеме. Добился мастерства в сравнительных этюдах. Могу на разные голоса сообщить самому себе о том, что скажут люди.

Это ничего не меняет. Я больше не жую сопли. Где-то перещелкнулось в небесах – и мне отвалился подарок. Я его принял. Другого не надо. Не хочу.

Единственное, о чем я не могу думать, – это реакция Лёхи. В мыслях я плотно закрываю лицо руками и опускаю голову. Если мне выписан стыд, то только перед ним.