Читать «Долгие слезы. Дмитрий Грозные Очи» онлайн - страница 146

Вон оно что! Дмитрий опустил голову, будто винился. Но понял: теми словами не столь упрекал его Таянчар за медлительность, сколь звал на поклон в Сарай. Пришло-таки время! До чего сильны поганые на Руси! И на отчем-то столе не мог вокняжиться сын без воли на то всемогущего и всеведущего владетеля Дашт-и-Кипчака. Прежде чем полновластно вступить в наследные права, русскому княжичу надлежало получить в Сарае алую ханскую тамгу на княжение. Покуда Дмитрий обходился без нее, но покуда его и не трогали, и не звали…

— Послушай, бек-нойон! — сказал Дмитрий. — Истинно говорю: не бегу ханской воли! Но разве могу я теперь хоть на день оставить отчину, когда великий князь Юрий Данилович всякий миг грозит мне войной. Вот и ныне иду землю свою спасать от него! Знать, мало ему смерти отцовой!..

— Не покорствуешь, князь! — Таянчар усмехнулся. — Великой волей хан поставил Юрия первым в русском улусе — и не покорствуя ему, ты не покорствуешь хану! Али не ведаешь того?

— Не гнев хана страшен, ибо гнев царя справедлив, — ответил Дмитрий. — Но неправда слуг его, которую творят они его именем.

— Хан один знает волю Аллаха! Мы же, слуги его, покорны хану, как дорога под ногами коня!

Слова о дороге Таянчар произнес так выспренне и с таким торжеством, точно находился не в кашинской горнице, а перед самим Узбеком и в глаза ему льстил.

«Знать, не только татарин жидовина берег, — догадался Дмитрий, — но и жидовин к татарину соглядатаем был приставлен».

«Велик Узбек, а опаслив, — усмехнулся он про себя. — Что ж, тем лучше. Ныне мне то и надобно, чтоб слова мои верней в Сарай донесли…»

— И мы, бек, князья тверские от века, слуги царевы! — не опуская взгляда с лица татарина, заговорил Дмитрий о том, ради чего и пришел он в Кашин увидеться с Таянчаром. — И мы его слуги, — повторил он. — Однако не по делам слуг своих, но по лживым наветам судит хан, коли…

— Не тебе о хане судить! — крикнул татарин так поспешно, словно предостерегал молчать Дмитрия.

— Не мне ли? — возразил Дмитрий. — Когда отца моего по тем блядословным наветам в Орде жизни лишили!

— Узбек справедлив! — Таянчар поднял руку. — За те наветы он наказал Кавгадыя. Шибко наказал, князь! — опять, будто предостерегая, с угрозой повторил Таянчар.

— Знаю, бек, — кивнул Дмитрий согласно. — Но и то знаю, что главный-то облыжник отцов все в ханской милости. Боле того, Русь ему хан доверил. Однако не хана сужу. И великому, бывает, ложь взгляд застит…

— Молчи!

Глаза татарина давно потеряли полусонный покой — горели огнем. Почему-то он хотел остановить Дмитрия, опять предостерегающе и в то же время гневно поднял руку:

— Молчи!

Но Дмитрий не остановился ни на слово его, ни на жест.

— Однако не сужу его, Таянчар! — повторил он. — Потому что верю в ханскую справедливость! Верю — отрет он с глаз блядову паутину! А покуда… — Дмитрий умолк, точно поперхнулся словами. Тяжко давалось ему лукавство. — А покуда защиты его прошу, бек-нойон! Волен хан во мне, но не волен в страхе моем. Винюсь, — он легко склонил голову, — лишь из того страха у Гедимина искал помощи на местника моего Юрия — не нашел. Одна надежда осталась — на ханскую справедливость. И тебя прошу, Таянчар, — не покинь в помощи!..