Читать «Три креста» онлайн - страница 41

— Иди же к ней!

Никколо прошел в гостиную и сел рядом с женой. Вид у него был несколько глупый: он молчал и, видно, не знал, куда себя деть. Когда Модеста, в порыве чувств, заглянула ему в глаза, то он всеми способами старался отвести взгляд и сидел с рассеянным видом, будто так ему было проще успокоиться.

— И почему вы раньше мне не сказали? А ведь я предчувствовала что-то нехорошее… Неужто я не заслужила твоего доверия?

Никколо скривился в ответ и закрыл глаза.

— Я бы помогла вам советом.

Он было вскочил, потом снова упал на прежнее место.

— Я бы не позволила вам столько тратить!

Тут Никколо поднялся решительно и ответил насмешливым и не терпящим возражений тоном:

— Оставим этот разговор до завтра.

Джулио в своей комнате чувствовал себя одиноко, как никогда. Он поел хлеба, смоченного в вине, и вернулся обратно в книжную лавку. Заперев дверь, он стал перебирать бумаги и готовить счета для регистра. Работал он сосредоточенно и четко, словно своими действиями мог еще что-то исправить. В душе его воцарилось спокойствие, такое спокойствие, которое бывает в тягость и пугает, словно затишье перед бурей.

Вечером Джулио не стал ужинать и, шатаясь, доковылял до кровати. Он погрузился в сладостный сон, просыпаться было вдвойне горько: вот бы уснуть навечно!

Никколо и Энрико тем временем пытались найти общий язык, и все без толку: один говорил одно, другой другое, ни один не желал пойти навстречу другому. Энрико вел себя, как слабоумный, пытался игнорировать существование поддельного векселя и всячески открещивался от разговоров, дескать, словом делу не поможешь. Он даже не стал открывать переплетную мастерскую; узнав причину, рабочие разбрелись по домам. Никколо хотелось побыть с Джулио, но тот решительно отказал ему. Да и Низара, как назло, нигде не было.

Тогда Никколо принялся дурачиться с племянницами, а Модеста сидела рядом на диванчике, заткнув уши.

То и дело в комнату заходил Энрико, потом исчезал и садился на свое привычное место у окна, уперев локти в подоконник и зевая.

За обедом он сказал:

— Самое ужасное, что мы теперь не будем есть так же вкусно, как раньше. А все прочее — ерунда.

XIII

На следующий день, лежа в постели, Джулио предавался размышлениям. «Пора покончить с бесплодными иллюзиями: моя жизнь никогда теперь не будет такой, как прежде. Ожидать смерти мне неоткуда, а продолжать жить значило бы обрекать себя на добровольное мучение, хотя, надо признать, в последние дни мои страдания несколько притупились. Не может быть, чтобы у меня недостало смелости сделать с собой то, что я не смог бы сделать с другими. Может, я совершу ошибку, но я просто обязан пройти через испытание смертью. Сегодня ночью я вдруг ощутил, что больше не принадлежу этой жизни, а лишь наблюдаю за ней со стороны, и мне стало так легко! Никогда еще я не спал так спокойно!»

Это было как облегчение после перенесенной раны. «Я мог бы, — думал он не без удовольствия, — выброситься из окна или утопиться в реке. Но я этого не сделаю: есть другой способ свести счеты с жизнью».