Читать «Без ума от шторма, или Как мой суровый, дикий и восхитительно непредсказуемый отец учил меня жизни» онлайн - страница 132

Ноа затормозил у самой кромки и посмотрел вниз, в овраг. Он оказался круче, чем мне помнилось, но на самом его дне снег действительно был мягкий.

– Даже не думай, пап, – сказал Ноа, – я просто не

могу.

– Конечно, можешь! – ответил я. – Видишь, какой там мягкий снег? С твоей великолепной техникой удержаться на этом склоне – раз плюнуть. Проще, чем на льду.

– Зря ты притащил меня сюда, – был ответ.

– Как бы там ни было, мы уже тут, – заметил я.

Я отлично представлял, что чувствует Ноа, замерший у кромки оврага. Я и сам бывал в подобных ситуациях в его возрасте и понимал, что он не хочет страха, не хочет напрягать свое тело, даже если потом это все окупится сторицей. Ему хочется получать удовольствие без усилий.

В этот момент ярко проявилась сущность того же конфликта, какой был и у меня с отцом. Там, на дне, нас ждал свежий, нетронутый снег – маленькое сокровище, защищенное от солнца и ветра стенками оврага. Мягкий снежок позволит Ноа в полной мере ощутить ускорение свободного полета, влекущего его вниз по крутой дуге. Это ощущение не испытаешь больше нигде – только на свежем снегу. Ноа поймет, каково это: опираясь на тонкий кант, нестись вниз под воздействием самой мощной из всех сил – земного тяготения, и запомнит это состояние как проявление высшей свободы. Я уж не говорю об ощущении всемогущества, которое последует за спуском. Но чтобы поймать острый момент, он должен преодолеть страх, пугающую кромку и жесткую боковую стенку. Если я не вмешаюсь, могут пройти годы, пока Ноа самостоятельно справится со своим страхом. Моему отцу, а порой и мне самому, обидно было терять столько времени – парнишка должен испытать кайф сейчас, немедленно!

– Я застрял, – пожаловался Ноа. – Это полный отстой!

Я подумал, что мог бы отнести его вниз на руках. Но тут отцовские гены взяли верх, и он словно заговорил за меня:

– Ноа, у тебя все получится! Ты же у нас везунчик!

Продолжая свою линию, я устремился в овраг. Спуск был крутой, и пока я летел к мягкому снегу, лыжи так и швыряло от одной обледеневшей стенки к другой, словно я проходил сквозь строй вооруженных дубинками солдат. Теперь Ноа предстояло проделать то же самое.

Во мне зашевелилось сомнение: я почувствовал, что переступил черту и стал заложником собственной эгоистичной драмы. С другой стороны, ситуация оставалась под контролем: если Ноа вдруг кувыркнется в овраг, я тут же поймаю его. К тому же там, куда он приземлится, снег совсем мягкий. Я решил действовать по плану и ждал, когда мальчик сдвинется с места.

План провалился. Ноа зашелся в истерике.

Я смотрел на него со дна оврага и думал, что мог бы подняться лесенкой по крутой обледенелой стенке и прийти ему на помощь.