Читать «Корсары Ивана Грозного» онлайн - страница 53

В голове вспыхнула мысль о королеве Елизавете: «Бежать из Москвы, скорее бежать от земских заговорщиков, князей и бояр. Почему нет ответа от королевы, почему она медлит?»

— Великий государь, опомнись, — повторял духовник, широким крестом осеняя царя, — пришло время молиться. Вспомним господа бога.

Царь умолк и покорно склонил голову под благословение.

— Отец пономарь, — прерывающимся, слабым голосом произнес он, — пойдем на колокольню, пора благовестить.

Малюта Скуратов, переваливаясь на коротких ногах, подошел к царю, и через низкую дверь они вместе с духовником Евстафием вышли из горницы.

Изнеможенный нервным припадком, царь едва шел. Трясущимися руками он старался пригладить растрепавшиеся волосы.

Отец Евстафий, хорошо изучивший царя, вкрадчиво говорил ему по дороге:

— Почему, великий государь, ты терпишь возле себя князя Володимира? Не раз я видел худые сны, и князь Володимир тамо всегда против тебя. Небо предупреждает об опасности. Разве ты хочешь испытать судьбу несчастного короля Ирика? Он сейчас вместо трона сидит на гнилой соломе, никогда больше не увидеть ему божьего света. Говорю тебе аки пастырь твой и отец духовный…

Среди ночи раздались удары в колокол. Во дворце все зашевелилось. Невыспавшиеся опричники поднимались с постелей, наскоро споласкивали лицо холодной водой, надевали поверх кафтанов черные рясы, на головы скуфейки и чинно, опираясь на посохи, шли в церковь.

На колокольне дворцовой церкви звонили четыре человека. В самый большой колокол отбивал игумен — Царь Иван. Поводья от четырех средних держал в руках толстомордый пономарь Малюта Скуратов. А в самые молоденькие и голосистые колокола, когда приходило время, звонили царевичи: одиннадцатилетний болезненный мальчик Федор и плечистый отрок Иван.

— Кстати гонец подоспел, — сказал Алексей Басманов, спеша с Афанасием Вяземским к заутрене. — Наквасил он государя гневом противу братца, теперь-то, думаю, дело у нас пойдет.

— С одной стогоны вгоде бы пгавильно, — ответил, раздумывая, Афанасий Иванович, — но ежели посмотгеть инако, плохо повегнулось дело. Свейский коголь был нам дгугом, а ныне вгаг.

Со всех сторон к церкви двигались люди в монашеском платье. В руках у многих горели толстые восковые свечи. А за поясом торчал нож.

Глава девятая. ЕЖЕЛИ ГРЕБЕЦ ОШИБЕТСЯ — МАЛЫЙ ВРЕД, КОРМЩИК ОШИБЕТСЯ — ВСЕМУ КОРАБЛЮ ПАГУБА

На реке Северной Двине в ста двенадцати верстах от Белого моря среди малых и больших островов, возникших между двинскими протоками, стоял посад и морская пристань Холмогоры. На островах пески и леса, а весной они покрывались сочными зелеными травами и яркими цветами. Отсюда уходили корабли в Колу, на северные реки Обь и Енисей. Отсюда начинались беспредельные морские дороги.

В Холмогоры беломорские промышленники привозили моржовую кость, шкуры и сало морского зверя. А еще на ярмарках торговали мехами, солью, рыбой и железом, смолой и дегтем. Жители посада славились резьбой по моржовой кости и выделкой сундуков. Резьбой украшались ларцы и гребни, а сундуки и погребцы обтягивались тюленьими кожами и оковывались лужеными железными полосами. Английские купцы построили в Холмогорах вместительные амбары и вели на ярмарках обширную торговлю.