Читать «Корсары Ивана Грозного» онлайн - страница 222

Глава тридцать пятая. «ЧТИ БОГА НАСТОЛЬКО, НАСКОЛЬКО ЭТО НЕ ОБИЖАЕТ ДЬЯВОЛА»

За пятьдесят верст до Киева казаки отобрали лошадей у крымских беглецов, тепло распрощались с ними и повернули обратно в Запорожье.

В воскресный день Петр Овчина вместе с товарищами подходил к замку Малый Каменец на реке Змеевке. Когда им оставалось не больше версты, в местечке ударили колокола православных церквей. Давно не приходилось слышать полонянам такого дружного и многоголосого звона.

Из замковых ворот показалась голова крестного хода. Кудластый поп Сергий из соборной церкви нес икону. Другие попы шли с крестами. За крестами несли хоругви, двигалась празднично разодетая толпа. На крестный ход собрались, наверное, все жители местечка. Шли и старые и малые.

Беглецы свернули с дороги и стали дожидаться у обочины. Анфиса с завистью смотрела на женщин со связками бус на шее, наряженных в пестрые плахты.

Протопоп Сергий торжественно вступил на дубовые доски моста, прижимая к груди икону. И в то самое время из ворот замка вырвалась бешено мчавшаяся карета с гербами, запряженная шестериком разъевшихся жеребцов. Карета мчалась на мост. Послышались испуганные возгласы, крики людей, попавших под колеса кареты. Многие свалились в реку и стали тонуть. Ездовые, размахивая плетками, стегали обезумевших, перепуганных людей. Оскорбленные горожане остановили княжеских лошадей, сбросили в реку ездовых. И худо пришлось бы княгине-вдове, сидевшей в карете, если бы из замка не прибежали вооруженные слуги.

Горожане выдернули из заборов колья. Драка на мосту разгорелась с новой силой. Много было раненых. Досталось и иезуиту отцу Марку, сидевшему с княгиней. Кто-то открыл дверку кареты и ударил иезуита палкой по шее.

— Папежник, душехват, — кричали горожане, — католический недоверок!

Много разных разговоров наслушались крымские беглецы в тот день. Больше всего люди говорили о княгине Каменецкой. Отец ее, князь Александр Каменецкий, из древнего русского рода, до самой смерти был предан православной вере. И муж княгини был потомком славных киевских князей. Три года назад в расцвете сил он погиб в битве с татарами у Белогородской крепости.

И княгиня Ольга была благочестивой женщиной, чтившей русские обычаи. На второй год по смерти мужа, в год подписания Люблинской унии, она поехала в Вильню к своей подруге, недавно принявшей католичество. А там с ней произошли глубокие перемены. Виленский епископ Протасевич, узнав о богатстве молодой княгини, решил, что ее земли и деньги пригодятся католической церкви. По его совету подруга познакомила княгиню Ольгу с иезуитом, отцом Марком, мужчиной приятным, средних лет. Орден поручил ему вовлечение в католичество состоятельных молодых вдов.

Через год княгиня вернулась в свои владения. Ее сопровождали два иезуита и некий пан Казимир, обучавший ее польским манерам и польскому языку. Перекрещенная в латинскую веру, Ольга называлась теперь Мариной. Говорила она на странном языке, где половина слов была польских, и одевалась только так, как одевались знатные пани в Кракове. В Малом Каменце пошел слух, что иезуиты уговаривают ее написать завещание. После смерти княгини все земли, принадлежавшие ее предкам, должны стать собственностью католической церкви.