Читать «Корсары Ивана Грозного» онлайн - страница 175
Константин Сергеевич Бадигин
— Я вижу, посол, тебе нечего больше сказать. Я устал, меня мучает боль вот здесь. — Хан показал на свой живот и тяжело вздохнул.
— Великий хан и царь, — заторопился посол, — дай мне закончить. Я привез с собой тридцать тысяч золотых. И если ты порвешь мир с Москвой, его величество король Сигизмунд-Август повелел мне передать их в твою казну.
Хан оживился, его глаза заблестели.
— Я слышу слова, достойные моего брата, польского короля, — сказал он, улыбаясь. — Давай деньги. Мой брат может спокойно спать. Ни один татарский воин не ступит на его землю.
— Этого мало, — сказал польский посол, — его величество король Сигизмунд-Август хочет, чтобы твои кони топтали Московскую землю. К Москве, в обход приокских городов, тебя проведут сами русские. Ты сможешь захватить много пленных. Соберешься на войну — пошли гонца в крепость Черкассы нашему воеводе и тогда жди вестей.
— Хорошо, — сказал хан, — я подумаю. А ты отдай в казну деньги, что прислал мой брат король… Я буду ждать вестей, как ты сказал. Но поминки должны присылаться каждый год, не забудь.
И Девлет-Гирей отпустил поляка.
Посол ушел из дворца радостным, уверенным в победе. То, что приказал ему канцлер, он выполнил.
— Мой верный Сулеш, — обратился хан к своему любимцу, — правильно ли я сделал?
— Ты поступил правильно, великий хан, — кланяясь, ответил мурза. — Деньги у польского короля надо взять, он тебе должен в пять раз больше. Придет время, пойдешь воевать московского царя, а надо будет, и мир с ним учинишь.
— Хорошо, пусть будет так… Вернуть ко мне русского посла Афанасия.
Ханские слуги догнали Афанасия Нагого почти у дверей дома. Ни слова не говоря, одолеваемый недобрыми предчувствиями, он повернул серого в яблоках жеребца и поскакал во дворец.
Хан продолжал лежать на подушках. Он лениво протянул послу правую руку.
— Хочу, Афанасий, просить у тебя беличью шубу для князя Спата, — без всякого предисловия сказал он.
— Нет у меня шубы для князя, все тебе отдал, великий хан.
Девлет-Гирей помолчал, посмотрел на мурзу Сулеша и сказал:
— Ручаешься ли ты, Афанасий, что царь пришлет мне магомет-гиреевские поминки?
— Магомет-гиреевские? — с удивлением произнес посол. — Нет, за это я не могу ручаться.
— Смотри, Афанасий, не было бы от того твоему царю худа. Подумай. — И хан, отвернувшись, стал внимательно следить за тем, как летают мухи.
— Великий повелитель, я напишу в Москву о твоих словах. Сегодня пошлю гонца, повели дать ему ярлык.
— Хорошо, посылай.
Прием был окончен.
В раздумье выходил Афанасий Нагой от хана. Он догадывался, что ему напортил польский посол. В дверях он зацепил ногой за тростниковый коврик и чуть не упал. Надо предупредить государя. Сегодняшние слова хана говорят о многом.
В большой комнате с мраморным фонтаном посредине посла ждали мурзы.
— Ты шубы не дал, так царь наш наложил на тебя опалу, высылает тебя вон, а что нашего посла держат в Москве, от того худа не будет, — вкрадчиво произнес князь Спат.
Афанасий Нагой твердо знал, что выехать из Крыма ему нельзя. Обстановка делалась все более и более угрожающей. Каждый день он слышал тревожные вести. Москва вовремя должна узнать обо всем, что творилось в ханстве.