Читать «Повесть о красном Дундиче» онлайн - страница 7

— Смотри, командир! — указал Князский за железнодорожное полотно.

Там, по-над самым краем, стелилось серое облако пыли. Было ясно: скачет не меньше эскадрона. Конница шла широкой рысью. И вдруг раздались выстрелы.

Дундич вскинул бинокль. На ветру полоскалось красно-белое знамя с черным, как паук, крестом. Немцы! Хотят отрезать отставший состав.

Дундич перевел бинокль левее, туда, где только что стояла цепь водоносов. Теперь люди залегли. Паровоз тревожно загудел. Ему ответили ушедшие вперед. На платформе возле пушки засуетилась прислуга. Раздался первый выстрел. Били бризантными: белые шары рассыпались над всадниками, но они продолжали скакать, не меняя темпа и не прекращая стрельбы. Залегшая цепь открыла огонь.

До паровоза оставалось не больше версты. При таком ходе немецкие драгуны достигнут позиций через пять-шесть минут.

— Ну, командир, решай! — нетерпеливо воскликнул черногорец.

— Уже решил, — опустил бинокль Дундич. — Идем прямо во фланг немцам. Пристраиваемся, как челн в реке. Они — река, мы — челн. Маневр ясный? Тогда — за мной!

Он дал шенкеля своему гнедому, тот вытянул шею и рванул с места.

Клубы пыли закрыли последние ряды драгун. Они не видели отряд, скатившийся с возвышенности. Драгуны были слишком увлечены охотой.

А когда сшиблись, Дундич выстрелил в первого драгуна, другого достал концом шашки. Справа и слева то нарастало, то глохло многоголосое «а-а-а!». Звенела, как на наковальне, сталь.

Было видно только ближних — в двух-трех метрах все тонуло в пыльной мгле. Поэтому каждый раздирающий душу вскрик знакомого голоса болью отзывался в сердце Дундича. Ему так не хотелось терять ребят сегодня, когда они наконец, после стольких боев, засад, погонь, вышли к своим.

Ему казалось, что бои длился долго — все тело разламывало усталостью. Отяжелела левая рука, которая отвыкла подолгу держать шашку, при каждом выстреле из нагана боль пронзала правое плечо: скоро полгода, как ему на одесской баррикаде осколком снаряда раздробило ключицу, а и сейчас рана дает себя знать.

От вагонов, от балки к ведущим бой конникам бежали люди с винтовками наперевес. Ликующе и грозно неслось над степью их «ура-а-а!».

Дундич достал из левого нагрудного кармана большие золотые часы и, открыв крышку, с удивлением взглянул на стрелки. Он считал, что схватка продолжалась целое утро, а оказывается, с того момента, как он пустил гнедого в аллюр, и до того, как пленные, побросав оружие, сбились в кучку, ожидая своей участи, прошло около двадцати минут.

К Дундичу подбежал молодой красноармеец в светлой офицерской гимнастерке. Оба, разгоряченные недавним боем, жаром раскаленного утра, секунду-другую смотрели друг на друга, потом коротко обнялись. К ним подошло еще несколько человек. Молодой красноармеец говорил:

— Спасибо вам, братья! Спасибо, товарищи!

И, как бы спохватившись, предложил:

— Давай знакомиться. Я Николай Руднев. Начальник штаба Пятой армии.

— А я Иван Дундич. Командир отряда.