Читать «Сорок уроков русского» онлайн - страница 256

И благо, что есть такое чудо — Дар Речи да редкие записки иноземцев, к которым теперь приходится обращаться для восстановления деталей своих национальных обрядов.

Итак, судя по свидетельствам Ахмеда Ибн - Фадлана (описание похорон именитого руса), тризна, как обрядовый комплекс, сводится к трем основным моментам:

— после смерти покойного помещают в погреб-могилу, то есть временно предают земле, готовят собственно похороны и предаются питию хмельного меда, что можно расценивать как горькие поминки. Никто из родных и соплеменников при этом не веселится, в буквальном смысле заливают горе хмельным напитком;

— из числа наложниц по собственной доброй воле выкликается девушка — спутница в загробной жизни, обреченная на смерть. Ее можно рассматривать как душу умершего, которая продолжает витать близ мертвого тела. За короткий срок она переживает все радости жизни, пьет, веселится, бесконечно совокупляется с мужчинами — родственниками усопшего, дабы потом отдать свое тело и вместе с господином взойти на костер;

— перед тем как отправиться на корабль, спутница проходит сквозь воротную арку, после чего ее трижды поднимают на руках Каждый раз она видит все расширяющие горизонты будущего. Потом пьет хмельной напиток, поет- причитает, становится плакальщицей. Старуха, ангел смерти, закалывает ее кинжалом, вкупе с кровью выпуская душу на волю, после чего корабль сжигается вместе с телами и жертвенными животными. Вероятно, в это время проводится заключительный этап тризны — потешное тризное ристалище. На месте сожжения насыпается земляной курган.

Можно себе представить, что видел, испытывал и как; растолковывал для себя действа тризников не знающий языка и обычаев Ахмед. Всецело доверять его свидетельствам невозможно хотя бы по тому, как он воспринял утреннее умывание руссов из одной лохани, подчеркивая крайнюю их неряшливость. Во-первых, это резко расходится с мнением иных путешественников, утверждающих обратное — чистоплотность, частое мытье в банях, реках, источниках или утренней росой; во-вторых, в умывании из одной лохани отчетливо просматривается обряд «бактериологического единства» рода, вынужденная мера борьбы с инфекционными заболеваниями. (До недавнего времени у нас еще сохранялся обычай всей семьей утираться по утрам одним полотенцем, есть из одной миски, и делалось это не от нищеты и убогих нравов.) Ибн-Фадлаи пишет, что у руссов заболевшего отселяют в отдельный шалаш (чум), где он занимается самолечением, чтобы не заразить здоровых. То есть араб столкнулся с методиками лечения и профилактики, на Востоке не известными, и отнес это к варварскому обычаю.

Кроме того, путешественник противоречит самому себе, описывая сначала неслыханное богатство украшений, одежд русских женщин и их вольнолюбие (они носят на груди нож в ножнах с самоцветами, то есть оружие, признак независимости, что для восточной женщины неслыханно!). И одновременно рисует картины крайнего безнравственного совокупления с женами и наложницами в присутствии посторонних, ярких людей. Я не исключаю любвеобильности наших пращуров, однако мифология, сказки, притчи и Дар Речи говорят о щепетильной целомудренности отношений между полами. Стоило Ивану- царевичу поспешить, не в срок спалить лягушачью шкуру своей избранницы, пришлось потом искать ее за тридевять земель. Поцелуй — самая крайняя публичная вольность, да и то чтобы пробудить спящую царевну от вечного сна.