Читать «Сорок уроков русского» онлайн - страница 249

Но об этом уже следующий урок.

Космос. Урок тридцать седьмой

Звездное небо, наполненная искрами, Вселенная, вечное движение небесных тел всегда притягивали воображение наших пращуров, что и отразилось в Даре Речи, в мифологии точными, объемными образами. В эпоху крамолия бытовало осознанное представление о космосе как месте пребывания права. Земная плоть уходила в плоть Матери — сырой — земли, а ее небесное, бесплотное наполнение возвращалось обратно. При таком воззрении на человеческую природу человек ощущал безграничное влияние неба на земную жизнь, полную власть космоса над собой и был уверен в собственном бессмертии. Бесконечное движение звезд над головой, их светящиеся следы породили соответствующие образы, запечатленные языком. Вселенная виделась космами света, нескончаемым шлейфом золотистых волос, влас — дающих семя света ДА, нисходящего на Землю. Отсюда, собственно, и появилось само слово космы (волосы, шерстяной покров) и слово власть — волость, и с ним имя бога Волоса, впоследствии ставшего Велесом, Власом, низведенным но мере угасания разума до положения «скотьего бога» (по примитивной уже логике, за шерстяной покров).

Таковы уж наши забавы: утверждая новых богов, свергать прежних, приземлять их до уровня домашнего божка либо вовсе подменять новоявленным святым.

Разумеется, слово космос отнесли к заимствованиям: мол, от «продвинутых» греков пришло, сами-то мы лыком шиты, слабо нам придумать обобщенное название Вселенной. Причем взяли это слово в долг будто бы совсем недавно вкупе с греческой философией, оперирующей этим термином. Однако в тех же сказках, корнями уходящих в эпоху бесписьменной культуры, медведя иногда называют косматым зверем, космачам за его богатую шубу и так же простоволосую, с непокрытой головой, женщину, косматой. Трудно себе представить, чтоб заимствованное, чужеземное слово, используемое как философская категория, приросло на бытовом уровне и применялось в обозначении волосяного или шерстяного покрова в какой-нибудь захудалой вятской глубинке.

Но более всего ввел в заблуждение герой летописный, вполне реальный. Галицкий князь Ярослав Владимирович Осмомысл вызвал своим прозвищем много споров и самых невероятных предположений. «Совесть нации» Д. Лихачев уверял нас, что князя называли «восьмимысленным»! Мол, буква В отпала, говорят же у нас вместо восемь — осемь. То есть вроде как имел всего восемь мыслей в голове. Иные и вовсе утверждали, будто был он древнерусским полиглотом: восемь языков знал. Не остановил и не надоумил толкователей даже абсолютно невразумительный греческий перевод слова, ни к свету, ни к небу не относящийся: осмос — толкать, двигать (телегу, повозку). И в результате князь получил смешное и весьма современное прозвище «толкающий мысль»!