Читать «Сорок уроков русского» онлайн - страница 208

Не знаю, путешествовал ли Андрей Первозванный в начале первого века близ Новгорода, видел ли деревянные бани славян, однако Геродот в северном Причерноморье точно бывал и описал тот же самый обычай у скифов. Причем с неожиданными подробностями: рослые, сильные люди сооружали войлочный шатер в степи, опускали в котел с водой раскаленные камни, после чего входили в этот огненный пар, бросали семя конопли опять же на красные камни и вопили — исторгали из себя долгие крики. Думаю, нынешним искушенным читателям не нужно объяснять о воздействии дыма этой травки на головы наших пращуров-парильщиков.

Скорее всего, обряд омовения в бане не просто очищение, а возрождение первородного духа, воспроизводство события рождения человека из земного семени, камня-лавы: тут тебе и огонь, и вода, и пар, и первый крик младенца — знак вселения души Она, душа, грузнет, тяжелеет от жизни, от невзгод и, не облегченная при жизни, не улетит назад, к правы, а после кончины вовсе обратится в камень. Поэтому мы до сих пор испытываем облегчение души и тела после бани. Отсюда и обычай — рожать в банях, отсюда всевозможные поверья и гадания на банных камнях.

А вспомните, как дети любят собирать камушки? Особенно красивые, блестящие... Я родился и вырос на территории древней песчаной пустыни, покрытой борами, где не было камней, поэтому в банных каменках использовали кирпич или привозили булыжники откуда-то из Кемеровской области зимой на конных санях. Продавали за деньги или выменивали на мед. Помню этот необъяснимый трепет, когда брал их в руки, рассматривал и даже стащил у отца несколько штук, спрятал в старой избе и, когда никто не видел, разговаривал с камнями. Их было три, и каждый особенный, не похожий на другой, в том числе по характеру. Один стоял, как часовой на посту, другой спал, лежа на спине, а третий, самый старый, сидел у костра и грел руки — такими они виделись. Все неподвижные, однако живые, и, даже когда бабушка их забрала придавливать квашеную капусту в погребе, они продолжали жить в рассоле. И однажды я услышал, как бабушка с ними разговаривает, называя лешаками: скользкие камни никак не давались ей в руки, особенно тот, вытянутый, что стоял на посту.

Когда же я впервые попал в Лагерный сад Томска, на берег Томи, где есть выходы коренных горных пород, несколько часов зачарованно ползал по отвесным стенкам обнажения, как если бы увидел таинство существования земных недр. А уж когда оказался в настоящих горах...