Вот край земли. С него, взирая в даль,я вижу горы, угли, дым и воду,лицо Джоконды,пыль, бетон и сталь.В который раз накликали свободуборцы за счастье масс,за право мыслящего класса жить слаще,чем предписывает ум,за вялую лояльность мирной властик брожению свергателей основ.Той самой власти, о которой преждерадели те же, кто теперь готовей кровь пустить?Чего вам не хватало?Воды, чтоб пить и камня, чтобы строить?Еды и книг? Открытости границ?Лесов, морей, аэропортов, зрелищ?Питательных для жизни пепелищ?Счастливым можно стать, сменив ярмо свободына мысль.Над мыслью власти нет, для мысли нет преград.Спокон веков идеи, веры, модыдруг с другом борются и воли не сулят.
Ритм
Бывает, что события вступаютв определенный монотонный ритм.В нем все циклично. По большому кругуидешь, не замечая повторений,но чем просторней видишь гладь земную,тем очевидней прошлые пути.Здесь есть черта заветная, ты можешь,пока еще ее не преступил,найти других решений череду.Но перейдя границу, придётся верным бытьвсем прежде принятым решеньям,путь продолжая к зримому концу.Или искать спасения от смертипонятной, неизбежной и простой?Ради чего? Куда ты хочешь скрыться?Что может быть прекрасней, чем сыграть,по гениальным нотам эту пьесу?
До рождения
У каждого взгляда есть две стороны,но только об этом ни слова.У каждого звука есть две тишины,но только об этом ни звука.Вот там, где другая у глаз тишина,где всё затаилось внимая,жизнь нежно лучится по кромке умани капельки не понимая,но чувствуя, словно движенье рукипо пузу беременной мамы,плывущие мимо большие кругив квадратно-оконные рамы,углами которых дрожащая теньрисует шары и узоры.И ясен, как свет, проступающий деньсквозь темно-вишневые шторы.
Единообразие видов
Чем вид древней, тем крепче и живучей.Что муравей, что клоп, что щитомордый змей.Мне кажется, людей сюда на всякий случайпослали на разбор металла и камней.Для них какой другой задачи, поумней,придумать – тяжкий труд.И с этой-то едва ли сумеют справиться,пока не перебьют друг друга.Всякий вид здесь наделен сознаньем по ранжиру.Пусть соревнуются внутри очерченного круга,а то начнется хаос.Спор слона с мигающей медузой неразрешим.Зачем же допускать?Как человеку муравьиных вершинне одолеть,так муравью его высот не взять.Встает вопрос: «Как этим управлятьмногообразьем?»Надо в каждом виде оставить лаз наверх,за их предел,чтоб самые пронырливые смелиидти на страх, преодолев инстинкт,и, оставаясь тварью в бренном теле,они в единый луч вплетать умелилучи своих сечений, середин,гармоний золотых и самодельных,планеты собирающих в однуединственную мысль. Подобием кометы,кружащейся, как лист в ручье, ко дну.
