Читать «Бабье царство: Дворянки и владение имуществом в России (1700—1861)» онлайн - страница 21

В Указе о единонаследии было оговорено несколько аспектов женских имущественных прав. Впрочем, в смысле наследования нельзя безоговорочно признать этот указ благом для дворянок. С одной стороны, закон укрепил женские наследственные права: за неимением мужского потомства, наследницей назначалась одна дочь, которая и становилась владелицей всего отцовского имения. Однако значение этой привилегии несколько сужалось статьей 7 Указа, гласившей, что если последний представитель рода оставлял только дочерей, то один из его зятьев мог принять его фамилию и унаследовать недвижимое имущество. Благодаря этому приему дворянки могли продолжить отцовский род, но ценой некоторого ограничения собственных наследственных прав. Так, князь Ромодановский в 1730 г. назначил дочь и зятя сонаследниками своих владений. В статье 7 не оговаривалось, кто из супругов в этом случае получает право отчуждать имение; однако многочисленные двойные фамилии русского дворянства говорят о том, что не один Ромодановский предпочитал иметь наследников-мужчин.

Другим позитивным новшеством было то, что благодаря Указу о единонаследии укрепилась власть женщин над их приданым. Примечательно, что в указе не затрагивался вопрос об управлении имуществом женщины во время брака; правда, статья 8 была посвящена проблеме наследства матери в случае ее вторичного замужества. Если закон молчаливо подразумевал, что супруги, имеющие только общих детей, станут избирать единого наследника как для отцовских, так и для материнских земель, то о том, что мужчины вправе назначать наследников лишь своих собственных имений, а не имений жены, в нем говорилось прямо. При наследовании в отсутствие завещания деревни, полученные женщиной в приданое, отходили к ее старшему сыну или дочери, а ее личное имущество разделялось между остальными детьми. Однако на практике статус материнского наследства в течение всего XVIII в. оставался весьма неоднозначным: материалы завещаний и росписей приданого убедительно говорят о том, что некоторые супруги рассматривали свои владения как единое целое, вместо того чтобы тщательно делить собственность каждого между всеми детьми.

Указ о единонаследии и постановление 1716 г. сделали положение вдов более сносным. Однако петровские указы по поводу вдовьей доли наследства вдохновлялись скорее представлением о прожитке, чем об указной части, и ограничивали право вдовы отчуждать землю. Так, Указ о единонаследии гласил, что вдова могла свободно пользоваться всем недвижимым имуществом мужа до повторного вступления в брак или до своей смерти, после чего имение возвращалось в род ее мужа. Позднее Петр понял, что в этом указе не предусмотрен случай вдов, имеющих детей, и в 1716 г. внес в него дополнение о том, что вдова, с детьми или без них, может немедленно потребовать четверть движимого и недвижимого имущества мужа, но обязана также взять на себя и четверть его долгов. После этого оставшиеся три четверти собственности отходили к детям этой пары или к родственникам мужа. Мужья могли подобным же образом претендовать на земли своих жен. Но если в указе 1716 г. говорилось, что вдовы получают свою долю «в вечное владение» — и при этом им не запрещалось продавать или закладывать такие земли, — то полномочия вдовы отчуждать имущество мужа не были четко сформулированы. В 1725 г. Екатерина I постановила, что вдовы вольны назначать наследников доставшейся им доли имущества мужа, но никак не оговорила их права продавать или закладывать эту землю. Впрочем, на практике вдовы и продавали, и закладывали свои наделы задолго до указа 1725 г.